— Конечно, — говорит, — звучит всё это прекрасно. Но ведь ты не можешь не понимать, Женщина: в мире людей чиеолийцу не выжить. Тебе, предположим, придётся питаться искусственной или консервированной пищей — дипломату или ксенопсихологу можно пойти на такое неудобство. Но как же твои дети? Как ты собираешься вынашивать детей и чем будешь их выкармливать в человеческом мире? Даже если люди захотят тебе помочь — ведь не смогут…
Гелиора тряхнула локонами-ощущалами — «а, пустяки!»
— Достойный командир станции слежения, — говорит, — я всё продумала. Я — биохимик и дипломированный специалист по кормлению Посредников в экстремальных условиях. Я просто возьму с собой Посредника. Посредники-универсалы легко живут на космических станциях — почему бы такому не выжить в человеческом мире?
Фиолетовый потёр пальцами виски и высунул язычок раздвоенный — «нахмурился».
— Это было бы неплохим решением, — говорит, — но наш печальный опыт подсказывает, что люди ненавидят Посредников даже больше, чем нас, если это возможно. Ты не можешь этого не знать, Женщина, после того, что ты пережила — их всегда уничтожают первыми. Каждый поймёт, что это значит. Если твои товарищи, с которыми ты сумела общаться в мире людей, увидят Посредника — это может перечеркнуть всё, что ты запланировала.
Гелиора посмотрела на меня. И я понял, что нужно сказать.
— Фигня — вопрос, — говорю. — Покажите мне Посредника, и я скажу, что люди будут делать. Я-то, вроде бы, лучше, чем любой ваш ксенолог, представляю, какие у людей будут реакции. Сам человек.
Фиолетовый задумался, стал себе лоб тереть. Потом говорит:
— Хорошо. Я свяжусь с Чиеолой, пусть пришлют Посредника. Прости, Женщина, но здесь, на станции, персонал часто меняется, пилоты бывают транзитом, ни одной женщины нет — а мы более или менее нормально живём на консервах и синтетике. Было бы жестоко держать Посредников в переменном тяготении, без квалифицированного ухода. Правда, у наблюдателей был молодой породистый фруктовый Посредник, любимец, память о доме — но его выпросили наши друзья с патрульного крейсера. Наши отдали — у персонала крейсера тяжёлая работа, они не бывают дома чрезвычайно долго, им нужнее… и он пошёл. Понимаешь?
Гелиора захлопала в ладоши.
— Дорогой командир, — говорит, — я была уверена, что мои драгоценные сородичи могут проявить не меньше доброй воли, чем люди! Значит, ты распорядишься, а мы — я и человек — можем подождать на станции, пока Посредника не доставят?
