Толпа расступилась, и показался венок — бледный круг, обрамленный спиралями шепчущей лозы. Красивее я ничего в жизни не видел. Найдя пологое место, я выбрался на берег. Земля была непривычно твердой и холодной. Колени дрожали. Я принял у тетушки Май венок: тяжелый, с удушливым запахом. Из толпы протянули гирлянды.
— Ты должна помочь, — сказал я. — Мне одному не донести. И вообще Икки хочет, чтобы ты подошла.
Тетушка Май покачала головой.
— Она мне сердце пополам разрубила своим проклятым топором.
— Хочешь отплатить тем же? Ей жить осталось меньше часа!
Мы злобно глядели друг на друга, облитые светом костров, нагруженные бледными гирляндами.
— Смотри-ка, Май, а у мальчишки зубы прорезались! — крикнули из толпы.
— И правильно! — подхватил другой голос. — Для Икки это час последних радостей, Май. Если она считает, что прощание с тобой — радость, то надо…
— А нечего было нас позорить!
— Потом будешь грызть себя, — сказал первый.
— Это все равно что… — Май опустила плечи. — Ей следовало думать о семье! А не только о себе…
— Возьми цветы, Май! Не заставляй мальчишку бегать дважды. Девчонке уже недолго осталось.
— Все там будем, — тихо добавил первый голос.
Тетушка Май стояла молча. Угол ее рта задрожал и полез вниз.
Я повернулся и надел венок на голову, будто мальчик на свадьбе: гирлянда легла на спину до самой земли. Не оглядываясь, я спустился и зашагал по смоле. Волшебный фонарь продолжал светить, гася гул толпы. В ушах стоял скрип и шорох цветов, в глазах качался круг огней — там, где стояли Матушка, Дэш, Фелли, и торчала из смолы голова Икки.
Матушка, неловко опустившись на колени, о чем-то говорила с Икки. К тому времени как я подошел с цветами, сестренка уже не могла повернуть головы.
— Ах, моя малышка! Ах, милая! — запричитала у меня за спиной тетушка Май.
Я чуть было не сказал: «Поздно спохватились, тетя!» В груди булькала ярость вперемешку со страхом. Я казался себе слишком взрослым для тетиных глупостей.
— Ну вот, Икки, — улыбалась Матушка, укладывая гирлянды вокруг дочкиной головы. — Сейчас ты у нас станешь еще красивее. Тебя не будет, а цветочки останутся. Будем сюда приходить, навещать.
— Они сразу завянут, я знаю, — отвечала Икки сдавленным голосом, сквозь зубы. — Завянут от жары.
— Для тебя они всегда останутся свежими. Ты возьмешь их с собой, вместе с нашими песнями.
Я укладывал гирлянды вокруг венка на манер солнечных лучей.
— Кто здесь? Тетушка Май? — спросила Икки.
Тетушка, помогавшая мне с цветами, испуганно подняла голову.
