— С Малютки и начнем. В самый раз, да? Начать с малого. — В голосе Студня не было и тени смеха.
— Точно.
Я взял Малютку на прицел и провел по всему бульвару, почти до Синей улицы. Я знал, что он повернет одним кварталом раньше: на Синей пошаливали хулиганы. Как только он свернул в переулок, и золотисто-розовая фигура ушла из поля зрения остальных, я потянул спуск. «Фьоре» клацнула мягко, как дорогой скоросшиватель. Малютка упал и скрючился червяком.
— Готов!
По спине ледяным ручейком пробежала радость: хорошо, что дело задалось с самого начала.
— Теперь Дугальд. Мразь уродливая. Да еще и педофил.
— Они все такие, — пробормотал я в ответ. Вот уж избавьте меня от этих баек, особенно сейчас. — Ишь, отлить пристроился под деревом.
— Ну и отлично. Бей его! Самый момент. — Студень завозился, подлезая к окну.
Клац! В прицел было видно, как Дугальд изогнулся дугой — и струя тоже изогнулась, подражая хозяину. Он рухнул лицом в грязь.
— Опа, цукахара прогнувшись! — каркнул Студень. — Без бинокля разглядел!
— Ну что, мочим любителей? — Я повел прицелом.
— Не, я передумал. Зачем патроны тратить? Бери крупную рыбку, с именем. — Он достал блокнотик. — Тех, кого мы знаем и любим.
Студень старательно занес в блокнотик два новых имени. Список получался вполне приличный.
— Ну, что там? — спросил он.
— Кто-то в белом, толстый.
— Может, Попугай?
— Я думал, Попугай разноцветное носит. Типа, как попугай.
— Не, теперь он амплуа сменил. Иронизирует, гнида. — Я буквально слышал, как Студень закатывает глаза. — Концептуальный диалог, все такое. Субъект и предикат познания. Противопоставление абсолютной истины системе ее отражений…
— У него парик зеленый, — сказал я, чтобы пресечь поток лапши.
— Значит, не он.
— На нем табличка с именем… Минт Патти.
— Все ясно! Тьфу… Тот еще ублюдок. С гавайской гитарой. «А бананов у нас не-е-ет!..»
— И еще Мистер Глистер.
— Этому сразу мозги вышибай!
— Они вдвоем идут. В сторону Паласа.
— Рядом никого?
— Нет, остальные на Неро двинулись. Эта штука очередями стреляет?
— А то! Переключи — и все дела.
Однако мне хватило и одиночного: клоуны удачно выстроились в затылок.
— На, зацени. — Я отстранился от прицела, дав Студню посмотреть на кучу кроваво-бело-оранжевых тряпок.
— Круто! — похвалил он прокуренным голосом.
Мне нравился запах табачного дыма. Я отчасти понимал Студня, когда он рассуждал о прелести глубоких затяжек. Мне и самому хотелось стать курильщиком, да только момент был неподходящий: слишком много других, более важных расходов. Например, аренда этой винтовки — орудия добра, инструмента для улучшения вселенной.
