Телефон в моем номере трезвонил вовсю. Я помедлила в проеме, раздумывая, не слинять ли, пока не поздно, но решила все-таки ответить — вдруг этот не тот, о ком я подумала.
— Какого черта ты делаешь в Питсбурге? — раздался трубный глас, едва я сняла трубку. Кнопки регулировки громкости на аппарате не обнаружилось, и я подумала, а не нажать ли мне «нечаянно» на рычаг.
— Тоже рада тебя слышать, Клейтон. Перелет прошел нормально, спасибо. Как там погода в Детройте?
— Жарит сильней, чем в пекле, — проворчал он, на южный манер растягивая слова. Когда он перестал реветь на пределе громкости, акцент вернулся. — Воняет, кстати, не лучше. Почему ты не сказала мне, что едешь в Питсбург?
— Потому что ты сразу вызвался бы ехать со мной. А мне не нужна…
— Поздно. Я уже пакую вещи.
— Мне не нужна твоя помощь, и защищать меня тоже не надо.
— А как насчет моей компании? Видно, и она тебе не нужна.
— Да уймись ты! Ты же только вчера уехал, а в понедельник мы снова будем вместе.
— Тогда я помогу тебе сэкономить на двух билетах сразу. Сегодня вечером приеду к тебе, и как только покончишь с делами, отвезу на машине в Детройт…
— Нет.
— Я всего лишь…
— …властный собственник, который пытается контролировать каждый мой шаг.
— Я соскучился.
— Да что ты говоришь. Ответ остается прежним — нет. Сама справлюсь.
— Чем ты там занимаешься?
— Завтра узнаешь, — отрезала я. — Сначала мне нужно поговорить с Джереми.
— Что-нибудь накопала?
— Возможно.
— Веселье предвидится?
— Попахивает настоящей мясорубкой.
— Ну давай, колись.
— Потом.
— Дразнишься, — проворчал он.
— Хочешь услышать, как я дразнюсь? — спросила я.
— Только если ты хочешь, чтобы через час я уже был в Питсбурге.
— От тебя шесть часов езды.
— Поспорим?
Мы продолжали в том же духе еще некоторое время… если быть точной, сорок пять минут. В конце концов Клей все-таки согласился — очень неохотно — не приезжать за мной в Питсбург. Должна признать: с самого начала наших отношений он действительно работал над собой, стараясь не контролировать каждый мой шаг и так далее. Нет, не то чтобы он сдался и даровал мне побольше самостоятельности. Мы теперь спали в разных комнатах, но дальше этого дело не пошло. Он по-прежнему требовал, чтобы я была с ним двадцать четыре часа в сутки. Даже фокус с раздельными спальнями оказался шуткой: у меня просто появилась комната для хранения вещей, и все. Где бы я ни спала, Клей спал со мной.
Я тоже старалась внести свой вклад в сохранение отношений. Это значило примириться с тем, что жажда все время быть вместе заложена в характере Клея. Он пострадал от укуса оборотня в детстве и быстро забыл, что на свет появился все-таки человеком. Последующий опыт отнюдь не убедил его, что он чего-то лишился. В нем было больше от волка, чем от человека. Волк, как он любил говорить, никогда не заявит своему партнеру, что «ему нужно побыть одному» или «иметь собственный уголок». Союзы этих животных не распадаются до конца их жизни и несут благо обоим партнерам, несмотря на полное отсутствие в их мире семейных психологов.
