В Питсбурге я поймала такси, зарегистрировалась в отеле, оставила вещи в номере и направилась на встречу. Мы с продавцом — некой мисс Винтербурн — условились, что я буду ждать у кафе «Чай на двоих». Такое название ему подходило идеально: маленькое вычурное заведеньице, где в обед можно выпить чаю и слегка перекусить. Стены из беленого кирпича с пастельным орнаментом, антикварные чайнички на подоконниках, миниатюрные столики, льняные скатерки, кованые стулья… Кто-то очень потрудился, чтобы сделать это место до тошноты миленьким — но при этом в окне красовался кусок картона, на котором было от руки написано, что здесь подают «кофе, эспрессо, латте и другие напитки на кофейной основе».
Мисс Винтербурн заверила меня, что будет у кафе в половину четвертого. Я добралась до места в три тридцать пять, заглянула внутрь. Оказалось, что меня никто не ждал, поэтому я предпочла вернуться на улицу. Почему-то человек, околачивающийся возле подобных заведений, сразу начинает привлекать внимание (с обычными кофейнями все по-другому). Через несколько минут посетители принялись на меня глазеть. Потом вышла официантка и спросила, может ли она чем-нибудь мне помочь. Я ответила, что у меня здесь назначена встреча — на случай, если меня приняли за бродяжку, выпрашивающую себе объедков с кухни.
В четыре ко мне приблизилась молодая женщина и, встретив мой взгляд, улыбнулась. Она была не очень высокой — ниже меня на полфута, а мой рост пять футов десять дюймов. На вид лет двадцать с небольшим. Длинные вьющиеся волосы каштанового оттенка, правильные черты лица, зеленые глаза. Таких женщин обычно называют «хорошенькими» — не сказать, что красавица, но о безобразии тоже говорить не приходится. На ней были солнцезащитные очки, шляпка с широкими полями и легкое платье, красиво облегающее фигуру из тех, какие обожают мужчины и ненавидят женщины — эти приятные округлости в эпоху Дженни Крэйг и «Слим-фаст»[3] объявлены вне закона.
— Елена? — заговорила она грудным контральто. — Елена… Эндрюс?
— Э… да, — откликнулась я. — Мисс Винтербурн?
Она снова улыбнулась.
— Нас таких двое. Меня зовут Пейдж. Моя тетя скоро подойдет. Что-то вы рано.
— Нет, — бросила я, одарив ее не менее ослепительной улыбкой. — Это вы опоздали.
Она моргнула, удивленная моей прямолинейностью.
— Разве мы договаривались не на половину пятого?
— На половину четвертого.
— Но я думала…
Я достала из кармана распечатку нашей электронной переписки.
