И - она отвела взор, с видом оскорблённой в святых своих чувствах. Почему-то приковала её внимание игра богатых перстней на холёной руке собеседника. И весь наряд его, столь пышного и изысканного, не по сану, покроя. Суетный блеск мирской. Даже знак Священного Пламени на груди - в две ладони шириной - отлит из червонного золота, каменьями изукрашен. Это ли не хула на Единого и Пророков Его?
Хула. И вызывающая.
Но - почему так больно и сладко замирает сердце при взгляде одном на этого галантного щёголя?
- Как одет ты, духовный пастырь? - посетовала Бариола.
- Полагаю, вполне благопристойно. Вот прими я столь высокую гостью в одной повязке на чреслах, подобно сарнийцу нечестивому в летнюю жару... Я-то не против, да годы уж не те.
И руками развёл, комедиант, с таким смирением перед извечным порядком вещей, - и не найдёшь с ходу уничтожающий аргумент. Одно остаётся: катать желваки на скулах, потупив глаза.
- Так я весь внимание, - возобновил беседу сам Одольдо. - Что за дело безотлагательное вынудило тебя, Бариола, прервать учёный диспут столь бесцеремонно?
- Ты всё упорствуешь против Священной войны? ("Учёный диспут"! расскажите другим простакам...) И намерен удержать от участия в новом походе весь свой орден?
- Неужто других забот не найдётся у моего ордена? Может статься, взамен похода - соберу я лучших учеников, наймусь с ними на сарнийский корабль, да отплыву в легендарный Релладор. Там, уверен, ждут меня более интересные вещи, нежели руины пустой гробницы Пророков. Виды града Ранаира мне с молодости оскомину набили.
- Свяжись только с сарнийцами, они тебя не в Релладор доставят, а прямиком к себе в рабство.
- Скальдов и жрецов они в рудники не продают. Я же - то и другое понемногу.
- И чернокнижник в придачу, - добавила Бариола ядовито.
- Эту братию сарнийцы тоже чтут, - парировал Одольдо. - Да и в своём таланте дипломата я непреложно уверен. Коль на то пошло, одна для меня неизмышлённая опасность есть - просто пойти на дно в шальную бурю. Что ж, увижу Релладор Недьер хоть после смерти. Ибо Релладор - загробный мир язычников, не так ли, Бариола?
Глядя в упор, он сузил глаза. К чему бы - так некстати - пришли на ум строки Виальды, давно казнённой: "Карие глаза с прищуром, и улыбки мёд липовый..." От греха подальше - руку на амулет.
- Тьфу, тьфу, Тьма Вековечная! Типун тебе на язык.
- Заверяют сарнийцы, - продолжал Одольдо уже обычным тоном, - что жители Релладор Недьер в обиду себя не дают никому. Да мне бы и в голову не пришло - явиться к ним с войной. Для неведомых земель более пригодны не меч покорителя, но посох странника и пытливый взор учёного.
