Порочный | страница 14
Эбби ухмыльнулась. - Даже если мне придется сунуть твои красивые ножки в котел с кипящей водой? В прошлый раз это сработало, верно?
"Ужин" всхлипнул и посмотрел на нее блестящими от слез глазами. Эбби подумала об инциденте наверху и почувствовала новый прилив ненависти к себе. Она сжала руку в кулак и двинула в плоский живот. "Ужин" вскрикнул сквозь кляп и покачнулся на цепи. Только это ему и оставалось. Эбби сделала шаг вперед и нанесла еще один удар. Раздавшиеся всхлипы принесли легкое удовлетворение. Она знала, что это временное чувство, но в последние дни любое облегчение было благодатью. Поэтому она продолжила экзекуцию, колотя кулаком по грудине, пока "ужин" не перестал сопротивляться и не обмяк на цепи.
Эбби смотрела, как он медленно поворачивается в мерцающем свете лампы.
У "ужина" были длинные, тонкие ноги, узкая талия и большие, круглые груди. Еще у него было приятное лицо, большие карие глаза, маленький, прямой нос, и пухлые губы. Упругая, кремового цвета кожа блестела от пота в свете лампы.
Эбби положила руку ему на бедро у погладила. "Ужин" уставился на нее. Рука скользнула от бедра по округлой попке, по дерзко торчащим грудям, по вогнутому животу, и нырнула между ног.
"Ужин" выгнул спину и тихо застонал.
Эбби улыбнулась. - Нравится?
"Ужин" посмотрел на нее и пробубнил что-то неразборчивое. Эбби вытащила кляп у него изо рта и спросила, - Что ты говоришь?
Он сделал глубокий вдох и посмотрел ей прямо в глаза. Во взгляде была удивительная твердость. Явная решимость. Значит, дух еще не сломлен, что уже удивительно. Обычно к этому моменту они уже превращались в бормочущих идиотов, лишенных здравомыслия из-за пыток и осознания безнадежности их положения. - Говорю, если тебе это нравится, могу показать кое-что, от чего у тебя крыша поедет.
Эбби хихикнула. - Я просто должна снять тебя с цепи, да? Может еще украсть тебя отсюда?
Суровое выражение лица у ужина не изменилось. - Да.
- Думаешь, я глупая?
- Нет. Я...
Эбби снова ударила его в живот, сильнее, чем раньше, вложив в удар все отчаяние и ненависть к себе. Выбив весь воздух из легких, оставила "ужин" задыхаться. Эбби вернула кляп на место и поспешила на выход. Прежде чем вернуться в гостиную к своему креслу, она коротко отчиталась перед Кэрол Мэйнард, солгав, что ей пришлось засунуть несколько ложек каши ужину в горло.
Она качалась в кресле, уставившись в разбитый экран телевизора.
В ее воображении возникали новые образы. Только это были не обычные полицейские сериалы и мыльные оперы. Ей представлялись определенного рода сцены, с участием ее и чужачки, прикованной к стропилам в погребе Мэйнардов.