— Ну, чего ты встал? — спокойно заговорил Митя, медленно расстегивая висящий на поясе чехол и доставая охотничий нож. — Видишь, нас двое, а ты один. И у меня есть оружие. Значит, я сильнее. Но мы тебя не трогаем. И ты иди своей дорогой. Слышишь? Уходи подобру-поздорову…
Он говорил и говорил, пока волк не повернулся и не ушел — не спеша, не теряя достоинства, всем своим видом показывая: я не уступил и тем более не испугался, просто есть дела поважнее…
Маруся стояла ни жива ни мертва, и Медведев дважды окликнул ее и потряс за плечо, выводя из ступора.
— А может, это была собака? — с надеждой спросила она. — Одичавшая…
— Нет, — развеял сомнения Медведев, — это волк. Самый настоящий.
— Ну вот и кончились мои лыжные прогулки, не успев начаться.
— Да ну, Маша! Это же невероятная случайность! Сколько лет бываю в этих местах — ничего подобного не слышал.
— Все когда-то случается впервые, — назидательно заметила Маруся. — Но мне такая пальма первенства не нужна. Только представить себе эту дикую смерть — и вообще больше в лес никогда не сунешься.
— Тогда поворачиваем оглобли.
— Нет, Митя! — ухватилась за него Маруся. — Я боюсь.
— Чего ты боишься?
— Боюсь, что он подкрадется сзади! — лязгнула она зубами.
— О! — озарился Медведев. — А я-то гадал, откуда этот звук. Думал, дятел долбит. А это, оказывается, ты клацаешь!
Он ловко увернулся от ее лыжной палки и помчался в сторону дома.
— Стой, Митя! Стой! — заполошно закричала Маруся и бросилась следом.
Медведев резко развернулся, окатив ее волной снежных брызг.
— Ну что ты? Действительно так сильно испугалась?
— Да нет, конечно! Что я, волков не видала? У нас в Москве их просто как собак нерезаных! — ядовито процедила она и вдруг ловко толкнула его, так что он свалился в снег, и уже сама, первая, споро побежала вперед.
— Ну, погоди! — кричал ей вслед Медведев, тщетно пытаясь выбраться из наметанного у обочины сугроба. — Дай только догнать!
Но замерзшая Маруся летела как птица, и настиг он ее почти у самой околицы. Услышав за спиной шум приближающейся погони, она резко развернулась, и Митя, не ожидая внезапной преграды, со всего размаха налетел на нее, сбивая с ног и увлекая за собой в снег.
А ночью, после всех перенесенных волнений, после знатной субботней баньки с березовым запаренным веничком, а главное, после жарких Митиных объятий, засыпая рядом с ним на узкой кровати, Маруся думала, что же это за сумасшедшее счастье свалилось на нее столь нежданно-негаданно…
