— Ты думал обо мне?
— Нет, — сказал Андрей и положил трубку.
Под руку попалась баба Маня:
— Будет звонить дура со сладким голосом — меня нет.
— А как я узнаю, что дура? — баба Маня насмешливо смотрела на его неглаженый халат.
— А как хотите.
— Тьфу, скаженный, — обиделась она.
Баба Маня простила Андрея давно. Он научился сам выгонять смерть. Но она все присматривалась и осуждала: за Катю — а без любви, за умелость — а без, добра, за силу — а без совести. Баба Маня не считала Андрея неудачником. Может, потому и не любила.
А неглавным поводом романа с Настей стала жалость. Через неделю после неудачного разговора в ванной она стала ждать его у санпропускника. Собаки жалобно скулили и просились на травку. Андрей улыбался и уходил домой через кардиологическое отделение. Настя не сдавалась. Он подошел к ней в дождливый день. Собак пожалел. Она засветилась и скромно протянула руку:
— Привет.
— Привет, ну чего ты мерзнешь?
— Извиниться хочу. А я Кате твоей звоню, — улыбнулась она.
— Зачем? — Андрею было все равно, чем занимается Катя. Она ему не мешала. И это главное.
— Дружить буду. О Марке разговариваем. О жизни. Готовить ее учу. Ты простил меня? — еще минуту — и она начала бы скулить.
Андрей молчал и по привычке разминал скулы. Простил не простил… Кто ему эта Настя? Зачем?
— А Марк совсем расклеился. Кричит и на рожон лезет, — всхлипнула Настя.
— Куда на рожон? — не понял Андрей.
— Да по жизни. Нарваться хочет. А я останусь одна. А мне надо быть при мужчине. Давай я буду при тебе?
— Ты что, дура, что ли?! — наконец разозлился Андрей. — Я женат, в конце концов работаю.
— Я тихонько, правда. Я не помешаю. В большом-большом секрете, — просительно зашептала она.
— Лечись, Настя, лечись, — окончательно разозлился Андрей и вернулся в клинику.
Она сидела под окнами до тех пор, пока Гастрит не начал скулить, как бешеная ночная собака…
— Включи телевизор, — попросил Андрей.
Настя покачала головой и спрыгнула с дивана. Ей шли резкие движения. Порывистость и честность. Такой багаж можно донести до тридцати, потом лучше тихо отложить в приданое дочери. Почему никто из них не завел детей? Настя села к Андрею на колени и счастливо прикрыла глаза. Она была уютная, домашняя и дорогая. Настя была похожа на собаку. А его жена Катя — на кошку. Кладбище домашних животных. Может, это просто аллергия на шерсть? Андрею с женщинами не везло. По холостяцкой привычке он приударил за Катей, фактически она осталась единственной неапробированной медсестрой в отделении. Не пропадать же добру. Катя не сдавалась и приближала его ухаживания к любви. Любви, как и положено, выращенной на навозе. То есть на операциях, крови, суднах и системах для переливания крови. Андрей был искренне убежден, что между такими ногами невозможно сохранить нетронутым достояние республики. Пару раз он закрывался с Катей в ординаторской во время ночных дежурств. Вскоре игра в «умри, но не дай поцелуя без любви» ему наскучила, тем более что Кате исполнилось двадцать три. Сколько можно. Баба Маня призвала его к ответу:
