Соседний сад, перед домом, где жили Сауты, содержался в безукоризненном порядке. Сейчас там копошился, несмотря на наступающую темноту, человек. Ким решила, что это муж Дафны. На вид очень симпатичный, лет сорока, в рабочей одежде, он безостановочно орудовал лопатой, словно торопился закончить работу до наступления ночи.
Вздохнув, она отвернулась. Если бы не это чудовище в человеческом обличье, которое сидело сейчас в столовой, она вполне могла бы свыкнуться с этой работой, может быть, ей даже понравилось бы, кто знает. Она крикнула Кэнди:
— Ты готова?
Ей ответил тоненький, усталый голосок:
— Да.
Ким вошла в детскую. Девочка сидела на постели, очаровательная, в цветастой пижамке, с распущенными светлыми волосами. — Ты умылась? — Кэнди кивнула. — Не хочешь, я немного расчешу тебе волосы? — Кэнди отодвинулась от нее. — Тогда ложись, я тебя укрою.
— Не надо, — пробурчала Кэнди, но Ким все равно укрыла, несмотря на протесты. На нее глянуло тоненькое, бледное, хорошенькое личико, на котором мучительный вопрос… Ким заметила это выражение, и у нее больно сжалось сердце. Она наклонилась и поцеловала девочку в мягкую гладкую щечку. С показным недовольством та схватила в кулачок одеяла и вытерла то место, куда пришелся поцелуй. Глаза, смотревшие прямо на Ким, были полны презрения — бледно-голубые, безжизненно-холодные, с затаенной тоской — такие же, как у отца. Ким закрыла за собой дверь спальни и постояла минуту в коридоре, борясь с подступившими слезами. Ей было не по себе от нескрываемой ненависти этого маленького существа, от собственного удрученного состояния и еще от глубокой жалости, которую она испытывала к этой несчастной малышке, которая лежала сейчас в своей кроватке.
Никогда еще в своей жизни Ким не была так несчастна. Она сидела подперев кулаком подбородок, рассеянно проверяя другой рукой, на месте ли шпильки, удерживающие ее тугой пучок. Дома сейчас, наверное, смотрят телевизор или работают. Но она знала, что, если она им позвонит, они оторвутся ради нее от любых дел.
Ей страшно не хотелось снова идти беспокоить хозяина, но другого выхода не было.
— Что вам еще, мисс Пейтон? — с раздражением спросил он.
— Вы не против, если я от вас позвоню, мистер Ланг? Мне надо поговорить с…
— Со своим приятелем? — насмешливо перебил он.
Она ответила резко, не заботясь о его реакции:
— Если бы я хотела позвонить своему приятелю, мистер Ланг, мне пришлось бы бросать жребий, кому из них — их у меня трое. «Вот тебе», — подумала она с мрачным удовлетворением.
