искать утешения на стороне. Временами, правда, Ремо казалось, что Карла сдерживает свою страсть, не позволяет себе раскрыться полностью, но стоило ли надеяться, что такая сдержанная, даже скованная женщина в один прекрасный день расцветет пылкой чувственностью? Утешаться было особенно нечем.
«Эта девушка думает только о себе, — неоднократно повторяла ему мать, — неужели ты надеешься, что она поступится своей драгоценной карьерой и будет рисковать фигурой, ради того чтобы родить тебе ребенка? Карла Де Лука не создана ни для замужества, ни для материнства».
Стиснув зубы, Ремо выслушивал бесконечные мамины речи. Он готов был жениться на Карле на любых условиях. Пусть она играет в театре, пусть она бережет свою фигуру. Но он, несмотря на свой мягкий покладистый характер, был все же мужчиной, а не святым.
Мрачные мысли занимали его до конца ужина. После кофе и десерта Карла посмотрела на свои часики — один из многочисленных дорогих подарков Ремо.
— Ты не возражаешь, если мы на этом закончим? — проворковала она. — Я чувствую себя совершенно разбитой.
Ремо согласно кивнул, оплатил счет, оставив, как всегда, щедрые чаевые. Они вышли и, обогнув дом, оказались у входа в квартиру Карлы. Она собралась поцеловать его на прощание в щеку, но Ремо увлек ее за собой наверх. Что-то незнакомое в его манерах не позволило Карле бурно протестовать. В смятении она подчинилась ему.
— Может, еще кофе? — нерешительно предложила Карла, когда они оказались в ее комнате.
— Нет, кофе я не хочу, — спокойно ответил Ремо. — И ты прекрасно знаешь, чего я хочу.
С чувством раскаяния Карла одарила его долгим поцелуем.
«Ах, паршивка, — беззлобно подумал Ремо, — она хоть понимает, на что толкает меня?»
На него накатывали волны вожделения. Сдерживаясь, он мягко взял ее за талию и усадил рядом с собой. Девушка сразу напряглась и одеревенела.
— Почему ты боишься меня, Карла? — спросил Ремо, переходя на итальянский. Он был не в состоянии вести такой разговор на английском. И, может, ей объясниться на родном языке будет легче.
— Я не боюсь, — быстро проговорила она, перебирая его густые волосы, отчего желание разгоралось все сильнее. Запах ее тела, духов дурманил голову. Чтобы не сорваться, Ремо немного отодвинулся.
— Позволь мне остаться сегодня, Карла.
— Нет.
— Почему?
— Ты же понимаешь, — с трудом выдавила она. Ну вот, начиналось то, чего она так всегда боялась.
Ремо вздохнул.
— Карла, мы с тобой давно уже не дети. И если, как я начинаю предполагать, ты чувствуешь ко мне физическую неприязнь, подумай, что за супружеская жизнь нас ждет?
