Тем временем «председатель», не дав даже освоиться в новом жилище, повел меня отрабатывать трудовую повинность. При этом он пытался объяснить, чем, в данный момент, озабочены жители деревни, но я скорее догадался, чем понял — слишком много было незнакомых слов, да еще в области сельского хозяйства, в котором я и так — ни бум-бум. В целом картина представлялась следующая: яровые они уже убрали, и теперь сеют озимые. Ну и на здоровье — главное, пусть покажет, где копать, а остальное — не мои проблемы!
Мы вышли из деревни, и перед моими глазами предстали поля, на которых предстояло горбатиться в течение неопределенного периода времени. Поля выглядели, на мой дилетантский взгляд, довольно странно — длинные узкие прямоугольники, поделенные вдоль короткой части на три еще более узкие полосы. Почему три? В памяти всплыл, подарком от школьных уроков истории, давно забытый за ненадобностью термин «трехполье». Ну да, поле делили на три части: одну засеивали яровыми, другую озимыми, а третья была под паром — отдыхала. Значит, это оно и есть.
Йоханн подвел меня к бородатому мужику, подправлявшему упряжку быка с довольно-таки большими рогами. Может, мне показалось, но бык как-то недобро на меня взглянул, и я, на всякий случай, встал от него подальше. Если что — разыграть роль тореадора у меня вряд ли получится.
Староста поприветствовал мужика:
— Вот, Ганс, помощника тебе привел!
— Ну слава Богу, Йоханн, а то у меня уже вся спина ноет!
Как оказалось, бородатый Ганс являлся оператором навороченного по местным меркам агрегата, олицетворявшего собой вершину здешнего научно-технического прогресса — колесного плуга с окованным железом рабочим ножом. Насколько я помнил, такие устройства как раз к этому периоду стали вытеснять использовавшуюся еще с римских времен бесколесную соху. Двигательная установка «трактора» имела мощность в одну бычью силу (это, значит, где-то полторы лошадиных). Эта самая бычья сила, жуя пучок соломы, продолжала недобро косить на меня одним глазом.
Ганс, даже не прочитав мне лекции по технике безопасности при работе с плугом, сразу же припахал меня не по-детски. Пока бык медленно тащился вдоль длинной стороны поля, надо было бегать перед ним и убирать с дороги попадавшиеся на пути камни и ветки. При этом рогатый дурак, которому мои мельтешения были явно не по нраву, все время пытался меня боднуть. И пару раз, когда я не вовремя увязал ногой в вязкой почве, ему это почти удалось. «Ничего, животное, мы с тобой еще рассчитаемся!» — пообещал я ему по-русски, не зная, правда, каким образом мне это удастся осуществить.
