— Чего это ты так за меня переживаешь? — поинтересовался я. — Тебе же лучше, что ты связан — пираты увидят, что ты сопротивляться отказался. А команда и так свободна, вон, посмотри!
И действительно, матросы в это время бодро спускали парус, кладя судно в дрейф для успокоения разбойников. Команда работала вполне по своей воле. Ну не считать же принуждением нахождение на палубе десятка воинов с обнаженными мечами? Мало ли зачем они оружие достали?
Все-таки морской бой — скучнейшая вещь. Даже с такой незначительной дистанции и при нашей посильной помощи у пиратской фелюки заняло около десяти минут, чтобы завершить маневр сближения. Все это время я нервно мерил шагами помост на корме, заменявший на этой посудине капитанский мостик. Нервничал же потому, что это первый в моей жизни настоящий морской бой, в который я вступаю хоть и с превосходящим, но не проверенным в деле оружием. А вдруг ракеты не подожгут вражеский корабль? Или вообще по нему не попадут?
Обуреваемый такими мыслями, я еще раз перекроил наше боевое построение. Группе из пятнадцати арбалетчиков, которые залегли на палубе у щелей в высоком ограждении левого борта, приказал сменить обычные болты на гранаты и, вместо поражения живой силы противника, как предполагалось вначале, стрелять по пожароопасным местам на корабле противника. Из которых, собственно, деревянное судно практически полностью и состояло. Этим я подстраховался на случай, если группа ракетчиков, вооруженная всеми четырьмя имевшимися у нас пусковыми, промажет. Привязанный к ограждению мостика Марко круглыми от удивления глазами взирал на наши приготовления. Особенно на восьмерых ракетчиков (четверых стрелков и стольких же «вторых номеров», подносивших снаряды) со странными металлическими приспособлениями в руках.
До фелюки оставалось меньше сотни метров, но я медлил с приказом открыть огонь. Далековато для ракет, не попадут! Уже невооруженным глазом была видна толпа готовых к абордажу разбойников, численностью до сотни, большинство с голым смуглым торсом, одетые в грязные лохмотья, и с длинными ножами и топорами в руках. Нищие какие-то пираты попались, типа наших сомалийцев. Видимо, не особо и доходное это дело — морской разбой. У десятка чуть более прилично одетых, чем остальные бандитов, составлявших, наверное, руководящую прослойку, на поясе висели кривые сабли.
Дистанция сократилась до пятидесяти метров и фелюка уверенно продолжала идти на сближение. Послышались воинственные крики разбойников. Некоторые из них уже помахивали абордажными крюками с привязанными к ним толстыми веревками. Высоты бортов наших кораблей не сильно отличаются, так что никаких проблем с высадкой не предполагалось. А вот стоявший на кормовом возвышении в позе хозяина жизни высокий молодой мужчина в украшенном какими-то драгоценностями тюрбане явно заподозрил неладное. То ли увидел у нас на палубе вооруженных людей (полноценно замаскироваться на небольшой площадке было проблематично), либо просто, как и полагается вожаку, коим тот, несомненно и являлся, задницей почувствовал грядущие неприятности. Он уже повернулся к кому-то из своих спутников, вероятно, чтобы поделиться подозрениями, но не успел. Так как за пару мгновений до этого я громко и четко, как на многочисленных тренировках, скомандовал: «Огонь!».
