— Но нас этот вариант все равно не устраивает.
— И что, а я хочу.
— Говорю тебе, лучше уедем.
Туша начала протискиваться в узкую подвальную дверь и да, застряла.
— Бенджамен!
— Я тебе говорил.
— О’кей, сэр, не рассуждайте, а помогите даме!
Он уперся в тушу двумя руками и продавил ее в дверь. Дальше были ступени. Жена сделала один тяжкий шаг, и я услышала треск дерева.
— Ванесса, damn it!
— Следите за языком, сэр!
Она, конечно, в семье была царица, а он на побегушках. Еще несколько страшных подземных толчков. Потом тишина.
Я на цыпочках прошла в кабинет и сделала вид, что смотрю в компьютер. Бенджамен заглянул в комнату и небрежно спросил:
— Э-э-э. А другого выхода из подвала нет? Только один?
— Только один.
— Ну ладно, я просто спросил.
Он снова скрылся, а я включила игру «Сим сити», я любила прокладывать там подземные водопроводы и смотреть, как оживают мертвые трубы, колено за коленом, и по ним начинает струиться голубая музыкальная вода. Тем более что коды к игре у меня были краденые, и денег на орошение своих виртуальных городов я не жалела. А эти двое там, видимо, надолго. Бенджамен забежал ко мне еще раз.
— А случайно отвертки нет?
— В гараже посмотрите. Это вон в ту дверь. Там и веревки, и всё.
— Понял. А молоток?
— Тоже там.
Через полчаса — я уже подводила электричество к тюрьме, университету и госпиталю — они появились вдвоем. Я сделала бесстрастное покерное лицо, Бенджамен тоже сделал лицо. Ванесса была немного растрепана.
— В общем, дом прекрасный. Мы будем думать. Чудный, чудный сад.
— Конечно, звоните.
— Так приятно познакомиться.
— Да, мне тоже.
Он пропихнул ее во входную зеленую дверь, и я видела в окно, как они шли по кирпичной дорожке: она царственно шествовала, а он семенил, забегая то с одного, то с другого боку. Им еще предстояло сесть в машину.
Ну а потом пришел Нильсен. Ему было двадцать два. Такой белый-белый, с бледными волосами, с ручками двенадцатилетнего, чахленький, с мелко-брезгливым выражением на впалом личике мучного червя.
— Тут пыль, — сказал Нильсен капризно.
— Пыль?! — изумилась я. Дом был начищен и сиял — не для себя же старалась.
— Мне нужно, чтобы тут было стерильно, — пожаловался Нильсен. — У меня аллергия на малейшую пыль. Когда дом будет стерилен — весь-весь, — я его возьму. Мне нужно, чтобы вот этот камин был чист, как в первый день.
Проклятье! Камин, а?! Еще расходы! Камин по определению не может быть стерильным, если его топят. Тридцатилетняя копоть на каменной его стене, следы золы, да и вообще — в нем же не полостную операцию проводить. И что может быть чище огня, Нильсен?
