— Нет, — пробормотал я. — Мне очень интересно, правда.
— Ну тогда пойдём выпьем, может, ещё чего услышишь.
Мы вернулись в столовую. Веселье шло полным ходом: близнецы устроили между собой соревнования по армрестлингу, Капитан, впервые скинувшая китель, за которым, оказывается, скрывалась просто великолепная грудь, судила их, а Авер и раскрасневшаяся от вина Эмена весело кричали, подбадривая то того, то другого. Выпив ещё немного, я понял, что мне не хочется слушать ни истории, ни вопли остальных, только спать, и собрался уже уходить, но Капитан заорала на меня, требуя, чтобы я посоревновался с ней в количестве выпитого, я, почувствовав в себе новые силы, согласился…
В общем, я, хоть и победив, вырубился прямо за столом.
— Ты здесь чужой, — сказала мне чумазая девочка. — Зачем ты сюда пришёл? Что тебе надо?
Я остановился в дверях белого домика. Если честно, я не ожидал увидеть здесь кого-то. Но, как оказалось, жители этого домика успели вернуться.
— Я хочу помочь, — ответил я, оглядывая бардак, царящий в доме. Часть обгорелого потолка обвалилась внутрь, везде валялось битое стекло и обломки мебели.
— А с чего ты решил, что мне нужна помощь? — мрачно поинтересовалась девочка, подбирая с пола куклу с чёрным от копоти платьем и выбитыми глазами.
— Но ведь этот домик можно отстроить.
— Можно отстроить? А разве у нас хватит сил? Проваливай, чужак.
— Я помогу, — твёрдо сказал я. — У меня хватит сил. Я же уже взрослый.
— Взрослый? — переспросила девочка.
— Да, — неуверенно кивнул я.
— Посмотри на себя.
Я вздрогнул. Девочке на вид лет шесть или семь, но мои глаза находились на одном уровне с её глазами. Переведя взгляд на свои руки, я увидел мягкие детские ладошки, уже перепачканные гарью, покрывающей косяки дверного проёма. Разбитые в кровь колени едва прикрывали шортики в клетку, такие были у меня в детстве… В детстве? Я же ребёнок… Я вспомнил девушку с кривыми зубами. Значит, дело было не в том, что я стоял перед ней на коленях.
— Вот видишь, ты ничего не можешь.
— Но…
— Ты так же бесполезен, как и я, как и все мы. Уходи.
Девочка, видимо, потеряв ко мне всякий интерес, ушла в противоположный конец комнаты и, забравшись, на обгорелую потолочную балку, принялась играть с куклой, но игра была слишком грубой — девочка дёргала ей за руки и ноги, рвала платьице, что-то шепча себе под нос. Я не мог расслышать, что она бормотала, но различил одну фразу.
— Нет, не убивайте меня, умоляю… — шептала девочка. — Нет…
