— Ну, на кой хрен ты задерживаешь дыхание? — бубнил Авер. — На выдохе стреляй, на выдохе…
— Я стараюсь, — пытался я возражать, но каждый раз всё повторялось — я вновь задерживал дыхание перед выстрелом и начинал дышать во время спуска крючка.
— Десять целей из восемнадцати патронов, — констатировал Авер, когда я, наконец, закончил. — Я без прицела лучше выбью, чем ты с прицелом. Капитан сказала, что сегодня ты должен выбивать десять из двенадцати, а значит, стоимость лишних патронов будет вычтена из твоего жалования. За всю неделю это… это… Двести кредитов. Да сколько ещё сегодня настреляешь. Мыть тебе полы, парниша.
— Угу…
— Ладно, — мой учитель посмотрел на заходящее солнце. — Сегодня уже ничего не настреляешь. Пойдём, будешь помогать с погрузкой, так от тебя толку будет больше.
Сконфуженный, я забросил за спину свою снайперскую винтовку и поплёлся за Авером.
Уже три недели я учился пользоваться оружием. Сначала в качестве оружия мне выдали какую-то жуткую пневматическую рухлядь, из которой и воробья-то выстрелов с семи убить можно было. Тем не менее, уже через неделю я выбивал девяносто четыре из ста, и воодушевлённая Капитан выдала мне настоящую снайперскую винтовку с оптическим прицелом. И успех с пневматикой продолжился полным провалом со снайперской винтовкой. Слишком длинная и слишком тяжёлая махина с такой отдачей, что у меня на плече очень быстро образовался не сходящий синяк, оказалась для меня слишком тяжела в обращении. Большие проблемы доставлял слишком тугой спусковой крючок, который я постоянно слишком сильно дёргал, тем самым сбивая себе дыхание, я постоянно слишком долго выцеливал, не мог слишком долго находиться в одной позе… В общем, проблем была гора. Авер, мастер на все руки, говорил, что прошлый стрелок жаловался на полуавтомат — винтовка была снабжена магазином на шесть патронов — говоря, что во время захода второго и последующих патронов в дуло сбивается точность стрельбы, но, как мне сказал мой учитель, у меня проблемы со стрельбой начались куда быстрее.
— Ты уже дня три должен был учиться стрелять из пулемёта, — ворчал Авер, пока мы шли от стрельбища — стула, используемого мной в качестве упора, и ещё десятка, на котором стояли консервные банки — к дирижаблю. — Как мы посадим тебя за пулемёт во время боя? Как мы доверим тебе свои жизни?
Я уныло кивал, плетясь сзади.
— Чего соглашаешься? — раздражённо сказал мой тренер, останавливаясь. — Ты должен быть настроен на учёбу, должен говорить «Нет, я справлюсь, я научусь стрелять», а ты бессильно разводишь руки, будто говоря «Ну вот, такой я неумеха, что теперь поделать». Ты заранее настраиваешься на поражение, а должен идти к победе. Или ты хочешь ближайшие три года драить полы?
