Искусство тренера поверяется долгими годами занятий и не менее долгими турнирными днями: о, как медленно течет иногда турнирное время!
А еще это искусство поверяется в пору подготовки к соревнованию.
Кто как подходит к нему?
Один ждет не дождется, душа рвется в бой, он верит всем своим существом, что предстоящее испытание сил поможет ему стать на ступень выше, утвердить себя, предстать в новом качестве и перед товарищами и перед соперниками. Он считает часы до начала, но они бегут медленно; он видит во сне, как неторопливо выходит на сцену, заставленную шахматными столиками и демонстрационными досками, приближается к своей партии, обменивается рукопожатием с партнером, один только мимолетный взгляд бросает на партнера и, будто со стороны посмотрев на себя, радуется достоинству и уверенности, которые переполняют его.
А другой видит во сне, в тревожном тягучем сне, что начался турнир, но только он знает, какие опасные соперники выпали ему по жребию в первых турах, он скован, ему плохо дышится и еще хуже думается за партией, он хочет дотронуться до одной фигуры, но рука не слушается его, машинально берется за другую… кошмар… проигрыш… как это случилось… он просыпается в холодном поту… долго приходит в себя… с радостью убеждается, что это был сон.
Если можно верить снам, то такие — к явной неудаче, ибо приснились человеку, может быть, и умеющему руководить шахматным войском, да не умеющим руководить собой.
Но пока тренер ни о чем не догадывается. Он не знает, каков его новый ученик в трудном соревновании, как он ведет себя после победы, после поражения, достаточно ли в нем силы, чтобы критически отнестись к себе (не у всех в душевных запасниках этот клад!).
Семен Фурман нашел ученика, который был не по годам спокоен, выдержан и рассудителен, хотя и казался со стороны человеком, не сразу и нелегко вступающим в контакты.
Анатолий Карпов нашел учителя, который, хоть и казался человеком неразговорчивым, умел понимать, предвидеть и выбирать из множества слов, приходивших на ум, только те, которые годились именно в эту минуту, именно «для этого состояния».
Счастливое сложение характеров, неброских, но в решительные минуты достаточно резких, дало не сложение — умножение сил!
* * *
Рано ушел из жизни Семен Абрамович Фурман. Ушел незадолго до того, как ему предстояло, быть может, проявить свое шахматное и учительское искусство с особой силой. Когда он, как никогда, был нужен своему ученику и другу. И шахматам вообще.
