– Конечно, – согласилась я сразу.
После «всего», что я уже сегодня сказала Максу, когда была в аэропорту, смешно было изображать «сомнения смущенной». Тем более что в тот момент я еще искренне надеялась, что ужин окажется-таки деловым. Глупо, понимаю. «Надежда» вообще редко бывает умной…
Сев в машину, я ощутила, что валюсь с ног от усталости. Ноги и руки отказывались шевелиться.
– Максим Виленович, могу я попросить об отсрочке разговора? Чертовски устала – сил нет даже на ужин.
Он посмотрел на меня с улыбкой и сказал без тени сожаления в голосе:
– Хорошо. Без ужина – так без ужина, – он завел машину, – а давайте я Вас в чудесное место отвезу? Там воздух целебный – и усталость как рукой снимает.
– В лес?
– Почти. Там домик есть, а хозяин жарит для гостей мясо. Отлично жарит, доложу я Вам!
– Значит, всё-таки ужин?
– Что Вы! Вам – гамак, плед, свежий воздух и чудный вид. А мне, уж простите, ужин – есть очень хочется, честное слово.
– А вина там нальют?
– Конечно! Я ж говорю – отличный хозяин…
– Максим Виленович, я…
– Макс, если Вас не затруднит.
– Макс, я согласна на гамак, воздух и вино.
– Отлично!
Он включил музыку, и меня оглушила песня: «Мир не прост, совсем не прост, нельзя в нем скрыться от бурь и от гроз, нельзя в нем скрыться от зимних вьюг, и от разлук, от горьких разлук. Но кроме бед, непрошенных бед, есть в мире звезды и солнечный свет, есть дом родной и тепло огня, и у меня, есть ты у меня. Все, что в жизни есть у меня, все, в чем радость каждого дня, все, о чем тревоги и мечты, – это все, это все ты!..»
Слезы стали наворачиваться уже на словах «от зимних вьюг», но к концу припева я собралась:
– Можно звук немного убавить?
Макс убавил громкость.
– Извините, Наташа, я люблю, когда громко.
– И бодро.
– Да, я люблю, когда позитивно и без лишних сложностей.
– Не могу Вам этого обещать.
– Чего?
– Что не будет лишних сложностей и будет много позитива.
– А кроме шуток?
– Разве можно шутить под такую песню?
– Нет, но думаю, что Вы шутите.
– Хорошо же Вы обо мне думаете. Нам далеко ехать?
– Еще пару песен.
– На стихи Дербенева?
– Ага, а хотите мою любимую включу?
– Очень.
Макс нажал кнопку, и зазвучало: «Лишь позавчера нас судьба свела, а до этих пор где же ты была? Разве ты прийти раньше не могла, где же ты была, ну где же ты была? Сколько раз цвела летняя заря, сколько раз весна приходила зря… В звёздах за окном плыли вечера, а пришла ты лишь позавчера…»
Песня играла. Мы молчали. Я ощущала некую двусмысленность ситуации. Пошутить – глупо, серьезно что-то сказать – тоже глупо. Оставалось ждать, пока Макс что-то скажет первым. А он только добавил звук на словах: «Трудно рассказать, как до этих дней жил на свете я без любви твоей. С кем-то проводил дни и вечера, а нашёл тебя позавчера! Сколько дней потеряно – их вернуть нельзя, их вернуть нельзя! Падала листва и метель мела – Где же ты была?» Я отвернулась к окну. Песня закончилась. Он убавил звук. Я не поворачивала голову. Он спросил:
