Стаффорд, забравшийся на козлы рядом с ним, увидел, что испанец пробудился и пытается сосредоточить взгляд на бутылке. Крепко ухватив руку возницы с кружкой, он налил ему еще бренди. Рэймидж, почти дрожащий от нетерпения и беспокойства, поклялся, что будет ждать рассказа Стаффорда, вместо того, чтобы спросить его сразу.
Кокни смотрел с восхищением, покуда испанец заглатывал выпивку, потом взял кружку и посмотрел вопросительно на Рэймиджа, который кивнул, не уверенный в том, просит ли Стаффорд разрешения выпить самому или предлагает бренди ему. Стаффорд налил немного в кружку и выпил, одобрительно цыкнув зубом.
От лошади воняло, голова Рэймиджа болела от солнца, отражающегося от гладких белых скал, окружающих дорогу, и белой пыли, покрывающей землю. Небольшой ветер дул сзади, так что облако пыли, поднятое копытами лошади, висело как раз там, где они сидели.
— Боже мой, у меня вся глотка горит, сэр, — сказал Стаффорд.
Он поглядел на испанца, который все еще держал вожжи, но снова спал, и вытащил маленькую коробочку из-под рубашки. Он показал Рэймиджу два куска мыла, на каждом из которых были отпечатки одного большого и двух маленьких ключей.
— Прекрасный стол, сэр: настоящее красное дерево. Четыре человека могут свободно улечься. Большие ящики. Верхний самый большой — эти отпечатки обеих сторон ключа, — сказал он, указывая на верхние отпечатки на кусках мыла. — Другие два ящика поменьше. Я считаю, что он держит секретные письма и бумаги в верхнем ящике, потому что его передняя сторона сделана из очень толстого дерева. У остальных двух толщины едва хватает, чтобы держался замок.
Рэймиджу эти отпечатки на мыле казались более красивыми и куда более ценными, чем если бы они были отлиты из серебра, инкрустированного золотом.
— Ты уверен, что можешь сделать ключи по этим отпечаткам?
Стаффорд снисходительно хмыкнул:
— Я могу сделать прекрасные ключи, только по отпечатку у меня на спине и спустя десять минут после того, как я его сделал, сэр, — сказал он, и затем быстро отвел взгляд, поскольку Рэймидж поглядел на него удивленно.
— Я думал, что ты всегда работал днем?
— Работал ночью, только когда были трудные времена, сэр. Настолько трудные, что в доме не было сухой корочки.
— Я понимаю, — сказал Рэймидж уклончиво, зная, что если бы ему пришлось выбирать, он сделал бы то же самое. — Но ты уверен, что справишься с дверными замками?
— Если смогу на них посмотреть — да, можете не волноваться, сэр.
