— Нет, — сказал Стаффорд. — Казначей, офицер, который дал вам деньги, и тот переводчик… По крайней мере эти трое, уже взяли рифы на этом парусе.
Рэймидж посчитал монеты. Точно треть испарилась.
— Такие же сволочи, как наши, — сказал Стаффорд горько. — Каждый… о, прощения просим, Ник…
— Не волнуйся, — сказал Рэймидж. — Я не вчера родился. Но все получат на треть меньше, чем положено.
С этими словами он начал делить деньги, но прежде указал на дверь:
— Джексон, проверь…
Джексон распахнул дверь, но никто не подслушивал.
— Отлично! — сказал Рэймидж. — Временно я снова ваш капитан, и я должен сказать вам, что, хотя испанцы освободили вас, вы все еще подчиняетесь Военному кодексу: вы все еще находитесь под моей командой. Теперь любой из вас может сбежать к испанским властям и донести, кто я такой. Никто не может вас остановить. Военный кодекс действует здесь постольку, поскольку ваша личная преданность может заставить вас повиноваться моим приказам. И все же у всех нас есть долг, который надлежит исполнять, и я каждому предлагаю следовать долгу. Но я не принуждаю ни одного из вас следовать за мной: я только хочу знать, кто не хочет идти со мной, кто хочет остаться в Испании или уехать в другое место, — я хочу, чтобы эти люди сказали об этом теперь и не делали ничего, чтобы выдать меня. Как только будет безопасно сделать это, я каждого освобожу от их обязательств. Теперь: кто хочет уйти?
Португальский моряк пробормотал стыдливо:
— Я не видел семью целых три года, сэр, и граница…
— Ладно, ты можешь уйти.
— Вы понимаете, сэр?
Рэймидж протянул ему руку в знак своей искренности, и португальцы сжал ее нетерпеливо.
— Я обещаю вам, сэр, я ничего никогда никому не скажу.
— Я знаю, — сказал Рэймидж.
— Вы отметите меня как…
— Отметить тебя как «дезертировал»? Официально я должен, но у меня плохая память на имена, Ферраро. Когда время настанет, будет трудно вспомнить, кто попал в плен, а кого взяли на флагман.
Он оглянулся:
— Кто-нибудь еще?
Никто не шелохнулся. Трудно поверить. Нет ли среди оставшихся шести матросов хотя бы одного, достаточно лукавого, чтобы сообразить, что, симулируя лояльность и вызнав план Рэймиджа, он получит полезную информацию, чтобы продать ее испанцам за высокую цену? Трудно быть совершенно уверенным, очень трудно.
— Очень хорошо. Теперь все идите ужинать. Поосторожнее с выпивкой — помните, что она развязывает языки: кварта красного вина может накинуть испанскую петлю на вашу шею.
