— Мистер Саутвик, готовьте судно к бою!
Саутвик потирал руки, выкрикивая приказ, не дожидаясь, пока помощник боцмана просвистит в свою дудку. Не задерживаясь, он подошел к каждому люку и крикнул вниз.
Как только он возвратился на корму, Рэймидж приказал:
— Удвойте часовых у пленников. Предупредите их, что если они двинутся хоть на дюйм, их застрелят. Есть у нас какие-нибудь мушкеты на борту? Если есть, пусть часовые вооружатся ими, и удостоверьтесь, что они понимают мой приказ.
— Есть, сэр!
Пришел Антонио, довольно усмехаясь и дергая себя за бороду.
— Так значит, в конце концов мы будем драться, Нико!
— Да.
— Хорошо. Я боялся, что вы будете… — он замолчал, смущенный. — Из самых лучших побуждений…
Рэймидж рассмеялся:
— Антонио, вы волнуетесь о моей репутации больше, чем о собственной шее.
— Моя шея — часть вашей репутации, — парировал Антонио. — И на сей раз я участвую в сражении, что бы вы ни говорили!
Матросы бежали по палубе, раскладывая банники и правила около карронад, снимая парусиновые чехлы с кремневых замков и пробуя их, чтобы удостовериться, что кремни дают хорошую искру. Другие поливали из ведер палубу и посыпали ее песком. И Рэймидж чувствовал, что каждый человек знает, что на сей раз борьба на смерть — факт, а не звонкая фраза, и был поражен их жизнерадостностью. Они были слишком заняты, чтобы задумываться о том, что их ждет, слишком заняты для мыслей о смерти.
Джексон, стоя поблизости, покашливал осторожно, пока Рэймидж наконец-то не обратил на него внимание.
— Прошу разрешения позаимствовать «приблизитель» на минутку, сэр.
Рэймидж дал ему подзорную трубу, и через несколько секунд американец вскарабкался по выбленкам.
Тогда Рэймидж спустился вниз, чтобы сложить секретные документы в утяжеленную свинцом коробку, в которой были просверлены отверстия, чтобы она быстрее утонула, поднял ее наверх и поместил перед нактоузом, попросив старшину-рулевого следить за ней. К тому времени Джексон спустился сверху. С усмешкой на узком лице, он помахивал подзорной трубой, в то время как пальцы другой руки запустил в свои тонкие светлые волосы.
— Прошу прощения, сэр, но я вполне уверен насчет этих двух фрегатов.
— Ну, выкладывай, кто они?
— Я уверен, что это «Героиня», сэр. Я служил на ней шесть месяцев. Или она — или фрегат ее класса. Другой — тот, что идет круто к ветру, — это «Аполлон».
— Ты абсолютно уверен?
— Да, сэр.
Это имело смысл. Оба корабля были в эскадре сэра Джона Джервиса. Рэймидж видел, что Джанна смотрит на него с любопытством, не скрывая счастья.
