В десять часов один из наших фрегатов поднял сигнал, что видит двадцать пять линейных кораблей (наших пятнадцать, напоминаю). Именно тогда ветер повернул снова, и сэр Джон возвратился на курс зюйд-зюйд-вест. Сейчас, когда уже почти одиннадцать часов, мыс Сент-Винсент находится в одиннадцати лигах к северо-востоку, и Саутвик только что спустился ко мне и доложил, что туман рассеялся, оставив лишь клочья дымки.
Я всегда думал, что перспектива сражения двух флотов будет пугающей; но я рад сказать, что я слишком занят (в настоящее время, по крайней мере!) для страхов или предчувствий. Сожалею только об одном — что я не командую семидесятичетырехпушечным с экипажем из пятисот кэтлинцев. В ближайшее время мы подберемся к самому горлу донов, и я должен отложить перо, но позже я надеюсь добавить еще несколько страниц, описывающих победный результат наших приключений в день Св. Валентина.
На палубе он нашел Саутвика, шагающего взад-вперед, проклиная туман. «Кэтлин» могла бы быть маленькой — самое маленькое судно во флоте на самом деле, — но Рэймидж гордился ее внешним видом: хотя немногим больше, чем терьер среди своры волкодавов, однако и судно, и экипаж готовы к сражению, по крайней мере так они выглядят — спокойные, расслабленные, без намека на напряженность.
У каждого орудия лежали прибойник, клоц, банник, стояли ведра с водой и картечные заряды (похожие на жесткие сетки, набитые мелким луком), в то время как пушечные ядра лежали на встроенных стойках вдоль фальшборта — как черные апельсины, аккуратно разложенные на полках. Шлюпки шли на буксире за кормой, носовые помпы снаряжены, и смоченный песок сделал пружинил на палубе под ногами.
Ветер был все еще легким и прерывистым, и каждый раз, когда пропитанный туманом грот отрывисто хлопал над головой, он осыпал людей на палубе крошечными капельками. Туманная сырость осела на такелаже и стекала по вантам, оставляя темные лужи на палубе.
Расчеты сидели или стояли вокруг их орудий, болтали и выглядели так, словно ждали начала боксерского поединка. Стаффорд был возле его пушки: глаза налиты кровью, лицо бледное после выходок минувшей ночи, но каждое движение показывало, что он вновь переполнен своей обычной бойкостью кокни. Около него коричневое лицо Макстона было расколото его постоянной веселой усмешкой. Джексон, действуя как старшина-рулевой, стоял у штурвала, готовый передавать приказы рулевым. Росси жестикулировал, описывая что-то матросу около него, — любовное приключение, судя по тому, как он двигал руками. Матросы, которые по боевому расписанию входили в абордажную команду, уже перебросили перевязи абордажных сабель через плечо, хотя сами сабли еще стояли в стойках у фальшборта, откуда их выхватят в последний момент.
