– Шутишь!.. На что ты надеялась? На наше слабоумие? Застала врасплох Леона - он слишком рассеян для настоящего мага - чуть не лишила его жизни.
– Я не хотела! - жалобно пискнула Катя. - Я не хотела причинять Леону какого бы то ни было вреда... Он, межде прочим, тоже не слишком со мной церемонился!
Ох, Екатерина, опять ты пошла на поводу у своего самолюбия! Не могла прогнуться перед магиней, покаяться, может, и обошлось бы...
– Использовать вместо удавки африканского питона! Он не выпускает из своих объятий жертву, пока не переломает ей кости... Что ты в него превращала? Дождевого червя?
– Так, одну зверушку, - уклончиво ответила Катя. Могут и у неё быть свои секреты.
– Не слишком заносись, меня это и не интересует, - небрежно бросила Полактия Фортунатовна. - Но за покушение на жизнь Леона я тебя накажу. Ты ведь теперь представитель белых историков? Мы обычно в отношениях друг с другом насильственных действий не применяем. Ты первая нарушила наш уговор. Так что, мне не требуется разрешение нашего Ордена на применение магии третьей степени. Я не стала слушать возражения самого пострадавшего, рискую любовью собственного сына...
– Здорово же я вас разозлила!
Катя понимала, что шутит с огнем, но уже не могла сотановиться. Она знала эту свою особенность. Казалось бы, в опасный момент замри и бойся, а в неё словно бес вселялся...
Для начала девушка соорудила из пылинок и солнечных лучиков красивый воздушный букет и мелким птичьим шагом, как и должны ходить образованные монголские девушки, подошла к великой ханше и протянула ей букет со словами:
– Представитель белых историков приветствует представителя черных историков на русской земле тринадцатого века. Добро пожаловать! Вэл ком!
– Юродствуешь! - неодобрительно покачала головой Полактия Фортунатовна. - Гусарствуешь. Оно и понятно. Как ни геройствуй, а страшно. Небось, колотится сердечишко? Подумай, кто ты, чтобы идти против меня? Повинись. Прощения попроси. Может и удастся тебе смягчить свое наказание...
– А я не хочу.., - дерзко начала Катя.
– Хозяин - барин, - перебила её маг и щелкнула пальцами.
В голове Кати тоже будто щелкнуло. Стены шатра стремительно понеслись вверх, голова девушки закружилась и она едва не упала на пол.
Некоторое время спустя она поняла, что окружающие её предметы остались такими же, как прежде, это уменьшилась она сама.
Руки, которые Катя поднесла к голове, чтобы убрать непрекращающийся в ней гул, оказались двумя крыльями. Ноги превратились в небольшие лапки. А, склонив голову, она могла теперь любоваться разноцветными перышками на груди.
