.
Тахаветдин, скакавший позади верблюда, обратил внимание на странное волнение всадников, но когда он поравнялся с паланкином, ничто не указывало на то, что здесь недавно произошло. Занавеска была плотно задернута, а те, кому довелось увидеть странную картину, молчали и отводили взгляды.
– Ты знаешь, Антип, - проговорила Катя, - Мирошка-то жив.
– Ты говоришь о том торопыге, который тебя замуж звал? - ворчливо уточнил домовой.
– Почему - торопыга? - удивилась девушка.
– Потому! Ты сначала узнай: какова девушка, как шьет, как готовит, как хозяйство ведет? Может, неумеха какая. А то с бухты-барахты...
– Что же ты такое говоришь? - рассердилась Катя. - Это я-то неумеха? Дождалась! Друг называется!
– Так я тебя знаю, а он-то нет, - невозмутимо пояснил Антип. - А что касаемо дружбы, так дружба дружбой, а табачок врозь.
Катя на него обиделась и замолчала, но Антип в собеседнике и не нуждался - он ещё не доел свои орехи.
Войско ехало целый день. Екатерина больше не смотрела через занавеску, потому что картины разоренной земли рвали ей сердце. Если бы она могла хоть что-нибудь сделать. Но нет, её послали сюда наблюдателем. Забери бумажку, какую требуется, и возвращайся...
Пришло недовольство собой. Ведь она могла бы наслать на нечистых мор какой-нибудь: чуму там или холеру...
Остановилось войско в поле. На горизонте справа виднелся лес, но, похоже, леса монголы не очень жаловали. Непривычно им было среди деревьев, тревожно. Да и враг мог напасть из-за каждого куста. Иное дело, степь. Простор, отрада для глаз.
Конечно, деревья в три обхвата - это вам не саксаул! И не верблюжья колючка!.. Екатерина себя не узнавала. Она становилась патриоткой не по дням, а по часам. Ее сверстники этим словом поддразнивали друг друга. Она и сама посмеивалась над поэтом Ленчиком.
– Ленчик, - говорила, - всем известно, что ты у нас патриот.
И оно звучало в её устах как "идиот".
Наверное, это от того, что их с детства не учили любить свою землю. Не воспитывали уважение к своему народу. Большинство современных отцов и матерей любили Америку и втайне, или явно, завидовали тем, кто в ней живет. А такие, как Мирошка, не знали другой земли, кроме Руси...
Юрту слуги собрали быстро. Над ними стоял Тахаветдин. Поторапливал. Считал, что стоит лишь упрятать Гюзель за её стены, как она тотчас окажется в безопасности. Но какая опасность может подстерегать молодую женщину среди своих?
Пока он может быть спокоен. Никто из монголов не видел удивительных синих глаз молодой вдовы. Но стоит им узнать, какое сокровище скрывает его юрта, как даже он, личный врач самого барса степей, не сможет защитить Гюзель от похотливых самцов!
