Чья-то уверенная рука откинула покрывало, а затем Кате пощупали пульс и приоткрыли веко.
– Голодный обморок, - уверенно сказал по-монгольски мужской голос.
Екатерина едва не расхохоталась. Ее изящное сложение, которым она так гордилась, почти американский эталон 90-60-90, у мужчин прошлого, оказывается, ассоциировался с истощением!
Скорей всего, жены багатуров и в походах не утруждали себя работой. А если ты целыми днями ничего не делаешь, только ешь и спишь... И то, что ешь, никак нельзя назвать диетической пищей... При таких делах её приключение может обернуться испорченной фигурой!
– Смотрите, эфенди, - проговорил подобострастно другой мужской голос, - у ханум - золотая пайцза!
– Вижу! - сухо отозвался первый. - Подержи-ка голову женщины, я дам ей укрепляющий напиток.
Екатерине приподняли голову и что-то влили в рот. Пора было приходить в себя, иначе она захлебнется этой обжигающей жидкостью, похожей на коньяк.
Она открыла глаза, придав им как бы невольно томное выражение. Красивый молодой мужчина в белоснежной чалме и белом одеянии, похожем на парадный китель морского офицера, с изумлением уставился в её глаза, прикрикнув на другого мужчину, глазеющего на неё с открытым ртом:
– Отвернись!.. О, пэри, как лучезарны глаза твои! Синие, подобные небу! Такие я мог видеть только во сне... Снизойди, сообщи мне твое имя.
– Гюзель, - прошептала она.
– Гюзель, - повторил он и поднял взор кверху, как бы в состоянии наивысшего блаженства. - Гюзель. Красивая. Да будет благословенен тот, кто дал тебе такое подходящее имя!
"Интересно, - думала Катя во время его многословной речи, - они все так велеречивы? Конечно, женщина любит ушами, но если она подолгу лежит на земле..."
Она сделала вид, что пытается приподняться.
– О, нет, нет, лежи, - он осторожно коснулся девушки, укладывая её на землю! - и крикнул, как она поняла, слуге. - Позови на помощь Цырена. Захватите носилки и бегом обратно!
– Мой муж, - как бы с усилием проговорила Екатерина, заметив, как разочарованно вытянулось его лицо, - тысяцкий Садыбай...
Теперь в глазах мужчины мелькнула неприкрытая радость, которую он тут же постарался спрятать. Значит, Садыбая он знал. И знал, что тот погиб. Никакого подозрения её слова не вызвали. Только удовлетворение, что эта красавица теперь ничья.
– Я разыскиваю его... Много дней... На нас напали кипчаки. Старшая жена... Она погибла, а мне удалось спрятаться. И ночью бежать...
В его глазах появилось восхищение: ханум - такая отважная женщина!
