...Они рванулись друг к другу почти одновременно.
— Дэйми...
Дэймонд обвил руками его горячую гибкую талию, и на мгновение ему показалось, что сердце не выдержит и разлетится вдребезги — чувствовать пронзительное тепло Тая было больно и сладко. Тайгер задыхался, прогибаясь в спине и запрокидывая голову, отдаваясь его рукам, его ласкам, его жадности, его требовательным поцелуям, хватаясь за него, как утопающий за протянутую ладонь. Дэймонд никогда раньше не целовался — так. Теряя голову не от страсти, не от нежности, а от какого-то захлёстывающего ощущения близости и голода — нечеловеческого, жадного, боясь остановиться, чтобы вдохнуть, растворяясь в Тае и сходя с ума от одной только мысли: «Они вместе. Снова».
—Тай… — он переплел его пальцы со своими, сжимая их, чувствуя, как измучившее его за бесконечные месяцы напряжение смывается волной почти истерического облегчения, в которое слишком страшно поверить. — Тайгер... — сдавленный выдох, а затем — горячий, сбивчивый шепот, и ему хотелось закрыть глаза и обессилено разрыдаться, проваливаясь в долгожданные звуки, которых он уже и не надеялся услышать.
— Я так долго ждал тебя… — шептал Тай в его полуоткрытый рот, касаясь лица ладонями. — Так долго... В его голосе звучала такая отчаянная, неприкрытая радость, что дыхание перехватило.
Тай накрыл его своим телом, вытягиваясь, и он каждым дюймом кожи чувствовал его тепло, теряя голову от мысли, что всё это происходит с ними. Действительно происходит...
— Я... — слова застряли где-то в груди, и почему-то оказалось невыносимо сложным выдохнуть и сказать об этом, просто сказать... Тай опустил голову, зарываясь лицом в его шею, и Дэймонд потерялся в его запахе, чувствуя, как тело растекается оплавленным воском от его ладоней, ласкающих ключицы, обнимающих, прижимающих его к нему.
— Я... Тай... о, Мерлин... — Пальцы впились в кожу, зарылись в волосы, сжали плечи. Слова — это ничто, они не способны выразить, никогда не способны... Никогда, если это необходимо больше всего. Стоны разъедали сознание, подталкивая рассудок всё ближе к пропасти, и жаркие выдохи переплелись, как пальцы, как губы, как тела, безудержно рвущиеся друг к другу, и они, не сдерживая вскриков и стонов, шептали друг другу то, что приходило само, изнутри...
Дэймонд тонул в этих тихих признаниях, чувствуя, как бьётся в его руках сильное, горячее, гибкое тело, впиваясь губами в шею, в плечи... Они долго, медленно целовались, словно боясь оторваться друг от друга. Разорвать объятия почему-то казалось невозможной, нереальной глупостью, будто, разомкнув руки, можно снова потеряться.
