Вот только облегчения это ей почему-то не принесло: в глазах принца плескался такой откровенный ужас, что она едва не задохнулась, в очередной раз оказавшись в опасной близости от того, чтобы погрузиться в чужие мысли.
Но, даже просто заглянув ему в лицо, она почувствовала, что сознание Тая все-таки нашло лазейку через опутавшую его паутину ненависти и отчаяния. Слёзы вот, что это было... Соль и горечь на искусанных в кровь губах...
Демоны не умеют плакать! Она знала это. Вселившись в человеческое тело, они могут выжать из него слёзы, но в своей истинной ипостаси адские отродья на это не способны, как и чувствовать что-то ещё, кроме лютой злобы и ненависти... В отличие от Джейн. Настоящей Джейн!
Осознание этого обрушилось на Тайгера внезапно и неотвратимо, как удар молнии, и, глядя в его широко распахнутые от потрясения глаза, из которых мгновенно ушла демоническая чернота, Джейн буквально видела, как внутри него что-то ломается. Словно прорывает огромную плотину, и тот, кого она знала и любила, высвобождается из невидимых, но неподъёмных оков сорокалетнего кошмара.
Но это не говорило о том, что всё закончилось.
Тайгер всё ещё балансировал на самом краю: слишком уязвимый, слишком эмоционально раздавленный всем случившимся, и рвущее на части чувство вины из-за того, что он сделал с ней, могло столкнуть его обратно в безумие с куда большей лёгкостью, чем все демоны Преисподней вместе взятые. И теперь уже безвозвратно! Джейн чувствовала, что нельзя, ни в коем случае нельзя оставлять всё, как есть. Сейчас проще всего было разжать руки и позволить ему выскользнуть из её тела, чтобы эта обжигающая, распирающая изнутри боль, наконец, прекратилась. Но что дальше? Что будет с Тайгером после этого?!
Мысли метались в голове, словно стая обезумевших ворон, но решение нужно было принимать, и как можно быстрее, потому что едва успевшие ожить глаза Тайгера, снова начинали стремительно пустеть, а в уголках скапливаться чёрная дымка. И, хотя Джейн совсем не знала психологии, об эффективности метода "клин клином вышибают" она слышала предостаточно.
— Двигайся, — выдохнула она сквозь пересохшие, несмотря на выступившую кровь, губы. — Пожалуйста, не останавливайся! — и сама осторожно, превозмогая боль, подалась бедрами вверх.
Тайгер, приподнявшийся на локтях, уже готовый отстраниться, выйти из неё, дрожа от ненависти и отвращения к самому себе, словно оцепенел. Джейн видела, как на его лице мечутся, гоняясь друг за другом, ужас, вина и желание... да, желание. Дрожащие губы упрямо сжались в хорошо знакомую тонкую линию, и он с иступленным отчаянием замотал головой:
