Адромеллех исчез, а Хаммон, выждав время, обратился в довольно симпатичного шатена с длинными волосами, собранными в высокий хвост, одетого в тёмные брюки, плотно облегающие его ноги, но не стесняющие движений, и чёрную шелковую рубашку с закатанными до локтей рукавами. Большие синие глаза хмуро смотрели из-под соболиных бровей. Чёрные массивные ботинки на толстой ребристой подошве выглядели внушительно.
Новый облик Хаммона Джейн понравился, о чём она не преминула сообщить ему. Даэва в ответ лишь усмехнулся.
— Хаммон, — спросила Джейн, когда они уже шли по дороге в сторону, куда указал Страж, — почему ты сказал демону, что прошли месяцы. Ведь прошла всего лишь пара дней.
— Видишь ли, Джейн, — задумчиво ответил даэва, — здесь, внизу, время течёт по-другому. Происходит искажение реальности. Когда на земле проходит день, здесь проходит месяц. А земной месяц равен году, год — десятилетию. И, если для нас с тобой прошло всего два дня, для Адромеллеха дни превратились в месяцы. В людском мире есть такой термин «завихрение времени». Именно это в Аду и происходит. Поэтому нам нужно поторопиться.
Едва Изуэль скрылся за поворотом, из небольшой пещерки, скрытой за огромным валуном, находившимся рядом с Вратами, и служившей блокпостом, вышел Адский Владыка.
— Ну? — коротко спросил он, откинув за плечо мешавшуюся белоснежную прядь.
— Всё прошло так, как Вы и сказали, мой Повелитель, — склонившись в три погибели, подобострастно залебезил Страж.
— Он ничего не заподозрил?
— Нет, мой Повелитель. Но он был очень взволнован, и сразу же прошел туда, куда я указал.
— Ты предупредил Аластара?
— Да, мой Повелитель! Я сделал всё, что вы приказали.
Самаэль, удовлетворенно кивнув, исчез.
***
Мир по другую сторону Врат оказался совсем не таким, как представляла его Джейн.
Больше всего это походило на бесконечное подземелье, своды которого уходили ввысь, теряясь в непроглядном мраке. Ядовитые испарения клубились в обжигающем воздухе, со стен стекала чёрная слизь, а из бездны, разверзшейся у ног, вздымались столбы кроваво-красного пламени. Лишь узкая лента дороги, убегавшая куда-то вниз, казалась единственным нормальным явлением в этом мире огня и пепла. Но и она терялась в сизой дымке, кишевшей смутными тенями, не похожими ни на духов, ни на демонов.
В груди Джейн поселился тугой узел тоски и горечи, но боль потери, которая первые месяцы их скитаний позволяла даже дышать с трудом, не то, что двигаться или думать, постепенно ослабила свои ледяные тиски...
