Размышляя над загадкой, кто бы это мог притащиться в расположенную на отшибе Академию по его душу, Ларка направил сапоги в сторону ворот. Кадеты не особо жаловали это место — уж непрестанная борьба руководства с желающими сходить в самоволку не прекращалась ни на день, хоть и шла с переменным успехом. Ушлая молодёжь постоянно находила и изобретала новые способы сходить погулять за стену. За то сильно не наказывали — так, больше для виду… но за особо ценные задумки даже и поощряли втихомолку. Уж безропотные овцы королевской армии не нужны. Такие и светленьким рыльце не начистят, и сами ни за понюшку погибнут…
— Ларка! — налетевшая буря теребила смущённого парня, обнимала-чмокала.
Рядом смущённо топтался смутно знакомый тощий мужичок в мехах, и Ларка не без труда припомнил в нём Лёнчика. А когда радостно визжащее нечто удалось отодрать от себя и кое-как рассмотреть, то оно оказалось взволнованной до неприличия Ольчей в домашней вязки безрукавке и серых полотняных штанах.
— Привет, вы как тут?.. — теперь пришла очередь смущаться тем — если охотник только кряхтел от медвежих объятий бывшего кузнеца, то получившая свою долю приветствий чаровница визжала и хохотала в своё удовольствие. Двое часовых под грибком, со скуки присматривавшиеся сюда, вынуждены даже оказались отвернуться.
Ларка не сразу оторвался от её прохладных и тёплых одновременно губ.
— Ой, извини, я ничего такого. Просто настолько рад… — он резко отодвинулся, отпустил притихшую Ольчу, почувствовав, как вдруг полыхнули в смущении щёки.
— Да… я понимаю, — та улыбнулась и знакомым жестом встряхнула головой, отчего её роскошные рыжевато-песочные волосы в меленькие пружинки разлетелись по плечам.
И вот так, обняв одной рукой упругий стан весело-беззаботной чаровницы, а другой тиская за плечи улыбающегося Лёнчика, Ларка приметил подошедшего к проходной поручика из штаба.
— А, из родных мест… — тот призадумался на миг, а потом махнул рукой. — Ладно, до обеда считай себя в увольнении. Но чтоб мне потом не пришлось за тебя краснеть.
В три голоса заверив господина офицера, что ничего такого не будет и вообще боже упаси, троица после отпускающего кивка белками ускакала по сугробам в ближайшую рощицу на холме — все трое куда свободнее чувствовали себя в этом поросшем клёнами подобии родных гор.
Ларка сообразил из натасканного охотником хвороста небольшой бездымный костерок, пока хозяйственная Ольча, очаровательно сияя румянцем на щеках, доставала гостинцы. Особенно парень истосковался по домашнему, копчёному на можжевеловых веточках салу. А меж тем гости рассказывали новости.
