— Пожалуйста, мистер Кроули, я не хотел сделать ничего плохого! Мы просто поспорили, понимаете? Поспорили, что раздобудем собачью плошку, вот и всё! Я бы обязательно вернул её, честное слово!
— Плошки приклеены к полу, — информировал меня Старикан.
— Я не знал…
— И сколько ты поставил?
— Пятьдесят четыре доллара.
— Ты только что продул пятьдесят четыре доллара.
— Да, похоже на то. Значит, можно идти? По-моему, я достаточно наказан, ведь так?
— Потерю пятидесяти четырёх долларов вряд ли можно считать достаточным наказанием за попытку кражи и нападение на пожилого человека…
— Но… как же… я же не нападал на вас!
Он злобно ухмыльнулся.
— Как ты думаешь, кому полиция скорее поверит — тебе или мне?
К этому времени большинство собак уже успокоилось. Некоторые отправились по своим делам, две-три подошли ко мне и принялись обнюхивать, но остальные держали оборону вокруг хозяина.
— Извините пожалуйста, мистер Кроули!
— Есть страны, в которых детей-преступников подвергают порке. Ты знаешь, что такое порка?
— Ну, это когда бьют плетью?..
— Точно, — подтвердил он, — только розгами. Так больнее. Думаю, ты бы предпочёл быть покусанным собаками.
Он уложил кочергу поперёк подлокотников кресла.
— Скажи своему приятелю — пусть выходит из-за портьеры.
У меня упало сердце.
— Какому приятелю?
— Не усугубляй вины ложью! — загремел Кроули.
Прежде чем я успел произнести хоть слово, Шва появился из-за портьеры со смущённым видом собаки, только что наделавшей на ковёр.
— Как вы догадались, что он там?
— Скажем так — я наблюдателен, — сказал Кроули. — Обычно у меня из-за занавесок башмаки не выглядывают.
Четыре человека из пяти не замечают Шва. Должно быть, Кроули — тот самый пятый.
Он сидел, не произнося ни слова и не сводя с нас пристального взгляда. Ждал прибытия полиции.
— Я… я не знал, что вы инвалид, — выдавил я. М-да, умнее ничего не придумал. Но мои мозги в стрессовых ситуациях всегда становятся мягкими и дырявыми, точно губка.
Кроули нахмурился. А я-то думал, что он уже хмурился, всё это время.
— Я сломал бедро, — раздражённо сказал он. — Так что это кресло — явление временное.
— Извините…
— Извините, извините, — передразнил он. — Заладил, как заезженная пластинка!
— Извините! — сказал я и скривился.
— Тебя как зовут?
— Уэнделл Тиггор, — доложил я, не моргнув глазом.
— Очень хорошо. А теперь настоящее имя.
Мужик хоть и был стар, но маразмом явно не страдал. Остёр, как акулий зуб. Я вздохнул.
— Энтони Бонано.
Кроули повернулся к Шва.
