Нет, черт возьми, он не оставит этого дела, он не бросит сотню франков кошке под хвост! Вполне возможно, что он напал на след какой-то тайны. Почему не допустить, что об этом урановом месторождении известно лишь владельцу коллекции, который почему-либо не заинтересован в его разработке и даже более того — хочет скрыть от людей самое его существование? Да, но как оказалась эта коллекция у папаши Ледрю? Что ж, ее владелец мог умереть, а наследники разбазарили его имущество, в том числе и ящик с минералами! Наконец, могло случиться, что коллекцию собрал в какой-то неисследованной стране некий путешественник, сам не ведавший, что за тайна заключена в этих камешках; иначе он никогда не продал бы их папаше Ледрю. Словом, эта задача со многими неизвестными, и не сто́ит ломать голову над ее решением. Надо действовать. Надо выведать у папаши Ледрю, кому принадлежала эта коллекция и каким путем попала в его лавчонку.
Итак, завтра с утра мы принимаемся за папашу Ледрю. Хочет того папаша Ледрю или нет, а ему придется поделиться с мосье Брокаром своей «коммерческой тайной». Мосье Брокару не до шуток, на карту поставлено слишком многое. Двадцать лет ждал он своей судьбы и не позволит какому-то жирному лавочнику стать на своем пути!..
7. ЧИСТОСЕРДЕЧНОЕ ПРИЗНАНИЕ
На другой день, около полудня, в лавку папаши Ледрю вошел человек средних лет, обыкновенно одетый, с обыкновенным, маловыразительным лицом.
— Я хотел бы видеть мосье Ледрю.
— Вы видите его перед собой, — отозвался папаша Ледрю.
— Очень приятно, мосье, — вежливо произнес посетитель. — Я из полиции.
— Из полиции? — Папаша Ледрю нахмурился, его старое сердце беспокойно забилось. — Какое дело полиции до меня? Я честный коммерсант…
— Из т о й полиции, — многозначительно сказал посетитель, подняв кверху указательный палец, словно «та» полиция пребывала на небе.
Хотя папаша Ледрю имел смутное представление о «той» полиции, он еще больше струхнул. В его голове беспорядочно забегали мысли. Если бы дело шло о скупке краденого — за ним числились такие грехи, — он просто сунул бы в пасть этому типу несколько франков. Но ведь «та» полиция ведает шпионажем, разведкой, контрразведкой и прочими страшными делами, столь памятными каждому парижанину с проклятых времен оккупации. Правда, перед ним самый обыкновенный француз, а не бош, но одному богу известно, на что способны эти типы «оттуда».
— Так, так… — пробормотал папаша Ледрю. — И что же вам от меня надо? Уж не думаете ли вы, что я алжирский шпион? Или советский агент?
