Излив самому себе душу, Шарль пожалел, что не смог обсудить это с Марианной. С рождением малышки он словно лишился жены. Он жил теперь с бабушкой! Даже когда они оставались вдвоем, темой ее разговоров становились только Кристина, Дани, Даниэль или Лоран.
Она больше не старалась ему понравиться и забывала о том, что она женщина. Иногда Шарлю казалось, что он уже никогда не проведет приятный вечер наедине с женой. Изредка выпадали моменты, когда в квартире никого, кроме них двоих, не было, но это означало лишь, что молодые супруги умчались в кино, оставив младенца на их попечение.
Марианна вернулась успокоенная: Кристина спала.
— Прелестное создание! — с умилением воскликнула она. — Я вынула ей изо рта пальчик. Ты бы ее видел!
Марианна сняла халат и бросила его на кресло. Жест ее руки, поворот плеча, изгиб бедра поразили Шарля. Она показалась ему прекрасной, легкой, неутомимой, как те греческие девы, что танцуют с воздушными покрывалами на орнаментах древних ваз. Он хотел сказать ей об этом, но, боясь показаться смешным, промолчал и отвел взгляд. Марианна легла и погасила лампу. Сквозь шторы уже проникал дневной свет. Через полчаса прозвонит будильник.
— Это правда, что ты женишься на Валери? — как бы невзначай, закрывая тетрадь, спросил Жильбер.
— Правда, — подтвердил Жан-Марк.
— Мне эту новость вчера вечером сообщила бабушка. Почему ты сам мне ничего не сказал?
— Понимаешь, это еще неофициально. Я только послезавтра буду разговаривать с ее отцом.
— А что, чтобы мне сказать, это обязательно должно быть официально?
Не ответив, Жан-Марк встал и закурил сигарету.
— Послезавтра, — продолжал Жильбер, — это серьезно! Ты хорошо подумал?
— Естественно!
— Я не представляю тебя мужем Валери! Вы такие разные… Но, в конце концов, это твое дело. И когда же состоится мероприятие?
— Мы планировали объявить о помолвке в конце месяца. Думаю, сразу после этого и поженимся.
Жильбер снял с полки какую-то книгу, повертел ее в руках и поставил на место. На его лице отразилась растерянность.
— Значит, мы больше не будем видеться?
— С чего ты решил?
— Да уж, наверно, у тебя найдутся дела поважнее, чем уроки с двоюродным братом жены!
Жан-Марк улыбнулся.
— Знаешь, Жильбер, когда я впервые пришел сюда, то думал только о том, как бы заработать себе на жизнь. А теперь для меня все изменилось, и для тебя, надеюсь, тоже. Мне хочется верить, что я для тебя не просто репетитор, который дает уроки за деньги.
— Ты мой единственный друг, — прошептал Жильбер, опуская голову.
