— Скажите, а Клебер Бодри хороший преподаватель?
— Потрясающий! Он учит нас не играть, а чувствовать.
— Наверно, это требует большой самоотдачи?
— Безусловно! Надо тренировать память, да и вообще все. С ума можно сойти от того, сколько текстов приходится вбивать себе в голову! Знаете, если хочешь заниматься театром, надо отказаться от всего и посвятить себя ему, как религии.
Франсуазе пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы не расхохотаться.
— А что у вас сейчас по программе? — спросил Даниэль. — Что-нибудь из классики?
— И классика, и современность! Чего только нет! Совсем недавно я репетировал «С любовью не шутят», а теперь «Благовещение» Клоделя[16]. Какой у него прекрасный язык!
Со знанием дела покачав головой, Николя допил виски. Кароль обнесла всех блюдом с соленым миндалем. Александр и Филипп, сидя в сторонке, беседовали о политике. До Франсуазы долетали обрывки их разговора, и она поняла, что Александр излагает отцу свои мысли по поводу СССР.
— Со временем они, безусловно, сблизятся с нами. Им никуда не уйти от Европы, хотят они этого или нет. В конечном счете, когда речь идет о политике, географический фактор всегда оказывается важнее идеологии.
— А вам никогда не хотелось проверить свои догадки на месте? — спросил Филипп.
— Конечно, хотелось! Я думаю об этом уже несколько лет. Иногда меня туда очень тянет, а иногда я колеблюсь и меня охватывают сомнения. Но ведь так просто не поедешь, надо, чтобы подвернулся какой-то случай!
— А вот я бы туда ни за что не поехал. Чего я там не видел? Признаться, я предпочитаю приятный отдых познавательным поездкам.
— Но ведь одно другого не исключает!
— Не согласен, — возразил Филипп. — Ведь туда едут не для того, чтобы получить удовольствие, а чтобы посмотреть, как людям живется при коммунистах.
— Их коммунизм уже в значительной мере видоизменился…
— Кто знает, кто знает…
— Когда же мы увидим вас на театральных подмостках? — спросила Кароль, обращаясь к Николя.
— Видимо, не скоро, — ответила Франсуаза.
— А вот и ошибаешься! — возмутился тот. — Сейчас решается вопрос о том, чтобы ученики Клебера Бодри приняли участие в телевизионной передаче «Надежда на успех».
— И тебя отобрали?
— Нет.
— Что ж так?
Смутившись, Николя насупился.
— А что это будет за передача? — спросила Дани.
— Серия коротких пьесок на исторические темы. Их напишут молодые авторы, а играть в них будут начинающие актеры, — объяснил Николя.
Кароль, пока разговор обходился без нее, вновь погрузилась в свои мечты. «Я не люблю телевидение! — сказал Рихард за обедом в „Максиме“. — Оно вынуждено ежедневно менять картинки, чтобы зрители не заскучали. Тем самым оно отбивает у людей желание самостоятельно мыслить, притупляет их воображение». У него был немного резковатый выговор. Имеет ли для нее значение то, что он немец? Нет, конечно. Надо постараться забыть все те ужасы, о которых пишут в газетах, в книгах, которые показывают в кино. Все эти журналисты, писатели, режиссеры словно сговорились и хотят помешать людям, которые пережили войну, вновь стать счастливыми. Рихард, как и Кароль, был ребенком, когда началась война. Он не носил военной формы, не участвовал в политической жизни. Кажется, его родители ненавидели Гитлера. Правда ли это? У нее не было оснований не верить ему. Рихард великолепно говорил по-французски, часто приезжал по делам в Париж. Он даже снял однокомнатную квартиру на год. На набережной Бетьюна, на острове Сен-Луи. Когда они теперь встретятся? Идиотизм! Чтобы увидеться с ним, она вынуждена дожидаться, когда Ксавье соизволит пригласить его! К тому же и сам Ксавье послезавтра уезжает на две недели в Румынию.
