, потом — докторской. Он словно стоял со связанными ногами на краю пропасти, а внутренний голос нашептывал ему: «Ну, давай, прыгай! Прыгай! Вот увидишь, ты не разобьешься, ты полетишь!» Жан-Марк с удовольствием доел остатки своих спагетти.
— Ну, что? Надо решаться, дорогой мой! Когда ты поговоришь с моими родителями?
Жан-Марка охватила паника, он не знал, что ответить.
— Какой же ты можешь быть занудой, — вздыхая, выдавил он из себя.
— Занудой?! — воскликнула Валери, насупив брови. — Это уж слишком! Объяснись-ка!
Жан-Марк разозлился, его пробирала дрожь. Пойманный в ловушку, он высоко поднял голову. Это было восстание раба.
— Я сам решу, когда и что мне делать, — проговорил он. — А если ты будешь мне надоедать, то я вообще не пойду к ним.
Валери вытянула сигарету из лежащей на столе пачки Жан-Марка и взглядом попросила дать ей прикурить. Он щелкнул зажигалкой. Это Валери ему ее подарила. Позолоченная, с тонкой гравировкой. Из зажигалки вырвался язычок пламени. Валери на секунду склонилась к огню и выпрямилась. Ее лицо было спокойным и строгим.
— На этот раз, мой дружочек, ты перешел все границы. Ты что думаешь, я долго буду терпеть все эти выкрутасы? Шаг вперед, два шага назад. Может быть, тебя это и забавляет, но меня-то уж точно нет!
— Ладно, не сердись, — внезапно смягчившись, сказал Жан-Марк. — Вполне естественно, что я раздумываю. Для меня это очень важное решение.
— А для меня что, не важное?
— Ну, не такое.
— Потому что ты считаешь себя блестящей партией, а меня — так себе, второсортным товаром!
— Не говори глупостей. Я имел в виду, что для девушек брак — это цель жизни.
— А для юношей средство?
— Нет, но молодые люди не строят все свое будущее на браке.
— Будь спокоен, девушки тоже не строят.
— Но в какой-то мере все-таки…
— Не в наше время, дорогой мой. Ты отстал от жизни!
Официантка принесла им меню. Все еще злясь, Валери заказала себе апельсиновый десерт. Жан-Марк взял чашку кофе «эспрессо». Эта ссора утомила его. Будучи от природы мягким и покладистым, он терпеть не мог сложных ситуаций, громких жалоб и упреков. Он предпочитал недосказанность, намеки, полутона. Неужели своими дурацкими капризами Валери испортит ему сегодняшний вечер?
А ведь он уже заранее предвкушал удовольствие, которое получит от концерта. Бетховен, Бах… Валери продолжала есть свой апельсиновый десерт, зачерпывая его самым кончиком чайной ложки.
— Ну как, вкусно? — спросил Жан-Марк.
— Тебе-то какое дело? — надменно ответила Валери.
