Николя зевнул во второй раз, глубже и смачнее, чем в первый. Какой же мерзкий здесь воздух — все пропахло бумагой и пылью! Но будет ли лучше в другом месте? Николя не любил перемен. Он боялся трудностей в обучении новому ремеслу. У Брекошона его держала не мизерная зарплата, а небольшие левые заработки. Он сказал хозяину, что хочет постепенно собрать себе библиотеку из книг по искусству. Как работнику магазина ему предоставлялась скидка. Получая эти книги по сниженной цене, он потом отдавал их своему приятелю Пьеро Куане, большому специалисту по торговле книгами с доставкой на дом, который перепродавал их по дорогой цене любителям искусства. Прибыль они делили пополам. В декабре, месяце подарков, Николя наварил своей коммерцией около ста франков. В январе, когда после праздников кошельки опустели, ему пришлось довольствоваться тридцатью. В феврале Николя намеревался получить нечто среднее между этими двумя цифрами. Пьеро заказал ему книги, на которые у него уже были покупатели: «Офорты Рембрандта», «Тулуз-Лотрек» и «Импрессионисты». Брекошон без возражений отдал эти издания в распоряжение своего служащего на обычных условиях. Он заберет их сегодня вечером, предварительно попросив кассиршу мадам Бук удержать их стоимость из его жалованья. В прошлый раз она ядовито заметила: «Я вижу, вы очень интересуетесь живописью». В тот день ее придирчивый тон вывел Николя из себя. Однако сам Брекошон был, казалось, абсолютно счастлив, что продавец его магазина оказался таким тонким ценителем прекрасного. А он, Николя, и был ценителем прекрасного. Только в данном случае объектом его восхищения стали черные кожаные сапоги, которые он смог купить себе на декабрьский и январский барыш.
Николя вытянул ногу и покачал носком сапога справа налево. Свет электрической лампочки отразился от металлической застежки на щиколотке. Весь шик английской обувной промышленности сконцентрировался на уровне его ног. Безусловно, он мог бы заработать вдвое больше, если бы сам продавал книги. Но это предполагало долгие хождения по квартирам, звонки в дверь, путаные объяснения, лязг захлопывающейся перед носом двери. Нет, подобные унижения не для него. Лучше меньше зарабатывать, но зато жить спокойно. Мелкие брызги грязи испачкали каблук сапога. Плюнув на указательный палец, Николя стер пятна. Кожа сверкала. Двадцать пять минут шестого. Еще полтора часа тянуть лямку. Он опять принялся за печенье. Из открытого люка до него донесся голос мадемуазель Ляфоллик:
