— А ты сам разве не буржуа? — с иронией спросил отец.
— Нет!
— Вот это новость! А как же среда, в которой ты живешь, образование, которое ты получил?
— Но ведь это не я выбирал среду и образование.
— Конечно, но ты извлекаешь из них пользу.
— Ну и что? Можно извлекать пользу, но при этом осуждать.
Лоран ликовал. Наконец-то он добился того, о чем мечтал с самого начала обеда — словесная баталия была в разгаре.
— Не очень красиво. Тебе не кажется? — продолжал Шарль Совло.
— А что ты хочешь, чтобы мы делали в нашем возрасте? Вы не даете нам действовать, но вы не можете запретить нам судить!
— Интересно, кого и что вы собираетесь судить?
— Общество, — значительно произнес Лоран, — в том виде, в каком вы его сформировали.
Даниэль понимал, что его шурин явно «перегибает палку», но не вмешивался, боясь еще больше обострить ситуацию. Горничная переменила тарелки и поставила на стол запеченный окорок со шпинатом.
Шарль Совло, улыбаясь, подвел итог:
— То есть ты упрекаешь нас, родителей, в том, что мы недостаточно расчистили перед тобой жизненную перспективу?
— Вот-вот, — горячился Лоран, — обустраивая общество, вы только о себе и думаете. И так продолжается безостановочно. Вы занимаете лучшие места, а молодежь вынуждена пробуксовывать.
— Это в порядке вещей, так было всегда.
— Да, но раньше молодежи было меньше.
— И она меньше стремилась мгновенно сделать себе карьеру.
— А что ей оставалось?
— Хорошо, предположим, что завтра мы все уволимся, — продолжал Шарль Совло. — Что вы будете делать?
— Мы отбросим все старое и начнем с чистого листа. Необходимо, чтобы к управлению обществом пришло новое поколение.
— Твое новое поколение столкнется с теми же проблемами, что и мы.
— Но решать оно их будет по-другому!
В этом вопросе Даниэль не мог не согласиться с Лораном. Ему казалось неоспоримым, что молодежь должна обрести более широкие права и что ускорение темпов прогресса во всех областях жизни неизбежно приведет к досрочной отставке старших.
— Наше общество развивается очень быстро, — вступил в разговор Даниэль. — Отношения отцов и детей не могут оставаться прежними. Уже нет ни деспотичного авторитета с одной стороны, ни слепого послушания — с другой. Все строится на взаимной привязанности.
— Не могли бы вы выразиться яснее? — сквозь зубы процедил Шарль Совло.
— Ты что, сомневаешься? — воскликнула его жена. — Нет, это уже слишком! Из-за своих неприятностей ты теперь все видишь в черном цвете.
Как обычно, она приняла сторону молодежи.
