Жан-Марк встал, повернул ключ в замке, открыл дверь и тут же в удивлении отпрянул назад. Прислонившись к косяку, на пороге стоял Жильбер. Бледный, как смерть, с пустым взглядом и влажными губами, он еле слышно бормотал:
— «О, прекрасный сын Пана, чей лоб увенчан цветами и виноградными гроздьями, глаза твои сияют, как драгоценные камни!»
— Откуда ты взялся? — спросил Жан-Марк.
— Кто это написал?
— Слушай, ты же абсолютно пьян!
— Рембо! — икнув, выдавил из себя Жильбер. Скорчив тупую мину, он продолжил: — Да, я пьян, старик, пьян в стельку. А все почему? Потому что пил всякую дрянь.
Жан-Марк помог ему войти, усадил в кресло и расстегнул ворот рубашки.
— Не шевелись, я сейчас…
Ставя на плиту чайник, он услышал у себя за спиной жалобные всхлипы:
— Плохо, Господи, как же мне плохо! Жан-Марк, я сейчас сдохну!
Пришлось поить его из чашки. Сразу после чая глаза Жильбера полезли из орбит, он часто моргал, пыхтел, надувал щеки. Казалось, язык не умещается у него во рту. «Надо было влить в него не чай, а черный кофе, — с досадой подумал Жан-Марк, — в таких случаях положено поить кофе. А теперь его точно вырвет!»
Подхватив Жильбера под мышки, он потащил его к двери. Уборная, общая для всех жильцов этажа, находилась на лестничной клетке. Кабина была старого образца, без сиденья, но относительно чистая. Жильбер уперся рукой в стену и наклонился, сильные спазмы сотрясали его тело. Изо рта у него хлынула рвота, мерзкий запах кислятины донесся до Жан-Марка. Его затошнило, и он испугался, что сейчас его самого стошнит. Стоя позади Жильбера, он сдерживал дыхание и старался не смотреть на густую слизистую массу, стекавшую по белому фаянсу. Когда Жильбер немного отдышался, Жан-Марк пошел в комнату за полотенцем, а вернувшись, нашел его лежащим без чувств с лицом, опущенным в унитаз. Его ноги были подогнуты и мешали открыть дверь. Его снова вывернуло наизнанку, он хрипел, как в предсмертной агонии. Вся грудь рубашки была перепачкана. Преодолев отвращение, Жан-Марк отер ему лицо полотенцем. Жильбер заморгал, но не произнес ни слова. В коридоре скрипнула дверь, кому-то понадобилось в туалет. Только этого еще и не хватало!
— Что тут у вас? Надо же! Похоже, вашему приятелю совсем худо.
Это оказался сосед Жан-Марка, славный малый, который всегда умел поднять ему настроение. Коренастый, черноволосый и смуглый, со сломанным носом, он был одет в цивильные брюки и пижамную куртку.
— Ничего страшного, — попытался оправдаться Жан-Марк, — просто у него несварение, то есть отравление…
