— Так ты думаешь, что это подходящий вариант?..
— Естественно! Ты только представь, Александр, у тебя будет рабочий кабинет, у Николя — своя комната. Спальня, большая кухня, отдельная ванная комната! Другая жизнь!
Александр улыбнулся, его умиляла приверженность Франсуазы буржуазным ценностям. Удивительно, как важны для нее бытовые удобства. Он всегда подозревал, что каждая женщина в душе тайно наслаждается, заправляя постели, разбирая шкафы, пересчитывая белье… Но если быть честным, то и он не без греха. Считая себя человеком, презирающим предрассудки, он все же предпочитает шестой или седьмой округ шестнадцатому. Разве это не предрассудок? Считать, что один район Парижа лучше другого, означает признавать превосходство материального мира над духовным. Мужчина с головой должен уметь создавать свой мир в любом месте. Меняешь ты адрес или рубашку, какая разница?
— Так куда ты меня все-таки ведешь? — спросил он.
— На рю Сен-Дидье. Супруги Пассеро ждут нас.
Александр рассмеялся.
— Ну и конспирация!
Франсуаза повисла у него на руке.
— Знаешь, если тебе не понравится, будет достаточно одного твоего слова…
Они перешли через мост Карусель, миновали сады Лувра и сели в метро на станции «Пале-Рояль».
— Вот видишь, всего одна пересадка — на «Площади Звезды», — не унималась Франсуаза. — Ты будешь тратить на дорогу минут двадцать, не больше…
Свернув за угол, Александр сразу же ощутил холодную атмосферу респектабельности, которая царила на рю Сен-Дидье. То тут, то там между домами, нависающими над тротуаром, словно крутые скалы, стояли припаркованные автомобили. Франсуаза остановилась перед шестиэтажным зданием с хмурым фасадом и темными окнами. По его виду можно было сказать, что оно построено в начале XX века.
— Вот мы и пришли, — сказала она, устремляясь к дверям.
В подъезде горела лампочка, заключенная в матовый стеклянный абажур в виде лотоса.
— Здесь есть лифт! — гордо объявила Франсуаза.
Однако на ручке кабины болталась табличка с надписью: «Временно отключен».
— Хорошенькое начало, — пробормотал Александр.
— Для нас это неважно, — отозвалась Франсуаза. — Нам — на второй этаж.
— Тогда почему ты так радуешься наличию лифта?
Франсуаза не ответила.
— Смешная ты, — качая головой, заключил он.
Они начали подниматься по лестнице, на ступенях которой лежала дешевая ковровая дорожка в цветных узорах. Примерно каждая третья из удерживающих дорожку металлических реек была сломана. На площадку выходили три коричневые деревянные двери. Франсуаза позвонила в левую. Ей открыла молодая женщина лет тридцати. Маленького роста, с выпученными глазами, бесцветная и угловатая, она приветливо улыбалась. При этом ее улыбка казалась шире, чем само лицо.
