— И всё же, входите. Мы сочтём за грубость ваш отказ.
Новый раскат грома подчеркнул бессмысленность дальнейшего сопротивления. Если это был сон, то, судя по моему опыту, я, несомненно, должна была проснуться.
А это мог быть только сон, потому что у парадной двери я заметила две большие деревянные распорки, а справа от гостиной, скрытая в тени лампы, виднелась Трофейная комната — вот только звериные головы на стенах превратились в убогие, ноздреватые развалины, а опилки просыпались на пол и свалявшимися комками лежали на треснувших и неровных плитах.
— Вы должны простить нас, — сказала высокая хозяйка дома. — Без заботы домовладельца мы, как это ни печально, дошли до крайнего разорения. Не знаю даже, что бы мы делали, если бы не наши собственные средства.
При этих словах Эсмеральд кудахтнула. Затем она подошла ко мне и стала теребить мою одежду.
Её высокая спутница закрыла дверь.
— Не трогай, — прикрикнула она на Эсмеральд своим глубоким и довольно скрипучим голосом. — Держи при себе свои пальцы.
В лучах поднятой ею массивной масляной лампы её волосы казались выцветшими добела.
— Я прошу простить мою сестру, — сказала она. — Мы все были до того лишены заботы, что некоторые из нас совсем разучились себя вести. Идём, Эсмеральд.
Толкая перед собой Эсмеральд, она повела меня вглубь дома.
В Случайной и Утренней комнатах лампа высветила пряничную мебель с облупившейся позолотой, покоробившиеся семейные портреты в тяжёлых рамах и полосатые обои, поникшие, как связка намокших, наполовину сдувшихся воздушных шаров.
У двери Китайского кабинета хозяйка повернулась ко мне:
— Я познакомлю вас с моими сёстрами.
— Я вся в нетерпении, — ответила я, не считаясь с правдой, как в детстве.
Она слегка кивнула и двинулась вперёд.
— Будьте осторожны, — сказала она. — Здесь расшатались половицы.
Половицы в маленьком Китайском кабинете, по правде говоря, изрядно сдали, явно превратившись в прибежище для крыс. А дальше — дальше были они, оставшиеся шестеро, озарённые тусклым светом грошовых свечек в четырёх изящных люстрах. Но теперь, конечно, я видела их лица.
— Все мы носим имена в честь наших счастливых камней, — сказала хозяйка. — Эсмеральд вы уже знаете. Меня зовут Опал. Это Диамант и Гранат, Сердолик и Хризолит. Та, что с седыми волосами — Сардоникс, а самая красивая — Бирюза.
Во время церемонии представления все они стояли, издавая мелкие странные звуки.
— Мы с Эсмеральд — старшие сёстры, а Бирюза, конечно же, младшая.
