свидетельствовал о согласии с Вселенскими Соборами и анафематствовал еретиков. Если же принадлежность епископа к ереси открывалась уже после его восшествия на престол, то его вызывали в Константинополь для
личной беседы с императором (!), а в случае отказа отречься от заблуждений — лишали сана
[223].
Надо сказать, что его вариативная политика в отношении монофизитов нередко была предметом жёсткой критики со стороны ортодоксов, и царя часто обвиняли в непоследовательности. Однако лично св. Юстиниан был безупречно православен (в том числе и как богослов), а что касается его «перегибов», то, как увидим ниже, даже в крайних случаях царь никогда не предавал Халкидон, хотя и не склонялся к огульному преследованию всех сторонников Севера Антиохийского.
Нельзя умолчать и о некоторых ошибках императора, вызванных верным осознанием размаха монофизитского движения, но неточным выбором средств борьбы с ним. В некоторый момент времени его компромиссная политика едва не привела к публичному покровительству монофизитства и даже бросила тень на православие императора.
В 535 г. умер Константинопольский патриарх Епифаний. Зная настроение масс, св. Феодора настояла на поставлении патриархом Трапезундского епископа Анфима (535–536), постника и аскета, признававшего Халкидон в части анафем на Нестория и Евтихия, но отвергшего его орос. Восторгу монофизитов не было предела, но это было только начало. Ободрённый покровительством царя, ещё вчера гонимый халкидонитами, Север приехал в Константинополь и полностью подчинил своему влиянию столичного патриарха. Теперь св. Юстиниану пришлось поволноваться всерьёз: внезапно выяснилось не только то, что он мало-помалу отказывался от собственных убеждений, но в результате под угрозой оказалось общение с Римским епископом, столь необходимое императору для начала войны с остготами.
Помог св. Юстиниану замечательный подвижник Православия Антиохийский патриарх Ефрем (526–545), ставший на кафедру после смерти патриарха Евфрасия (521–526), погибшего во время землетрясения. Аскет, чрезвычайно порядочный и образованный человек, он пользовался непререкаемым авторитетом у своей паствы. Видя положение дел на Востоке и всерьёз обеспокоенный ситуацией в столице, он написал напрямую Римскому папе Агапиту (535–536) письмо, в котором объективно описал состояние Восточной Церкви. Тот как раз отправлялся из Рима в Константинополь в качестве официального посла Остготского короля Феодогаста — кажется, это был единственный, хотя и малопривлекательный, способ для понтифика
