.
Для искоренения многих нарушений в церковном быте и обеспечения эффективной миссионерской деятельности св. Юстиниан, как уже указывалось выше, издал множество законов. Кроме того, встревоженный невежеством христианского населения, св. Юстиниан приказал читать в церквах Святое Писание на греческом языке в переводе 70 толковников, а в 146-й новелле предписывал использовать во время церковных служб общенародный язык, то есть греческий. 137-я новелла поясняет мотивы этого узаконения: «Повелеваем всем епископам и пресвитерам совершать божественное приношение и молитвы при крещении на понятном для народа языке, совершать не втайне, но громким голосом, во услышание всех верных, дабы души слушающих возбуждались через то к большему благоговению, хвалению и благодарению Богу»[217].
Но, конечно, особое место в церковной политике св. Юстиниана занимал вопрос о монофизитстве. В число умеренных монофизитов (напомним, что «крайние» монофизиты в Египте уже давно порвали с Церковью и едва ли подлежали переубеждению) входили многие восточные римляне, составлявшие устойчивые этнические группы и зачастую отрицавшие Халкидон по второстепенным причинам. Они объединяли значительное число граждан Империи, причём не только в Сирии или Египте, но и в самом Константинополе. Так, когда в ноябре 533 г. в столице произошло землетрясение, жители высыпали на улицы и стали петь «Трисвятое» в монофизитской редакции. Затем они напрямую потребовали от императора сжечь Халкидонский орос.
Было ясно, что жёсткие меры против монофизитов по-настоящему грозят физическим развалом Империи на небольшие религиозно-этнические политические общества и массовыми беспорядками. Жизнь неоднократно давала императору практические подтверждения этих умозрительных заключений. Религиозная политика императора Юстина I привела к открытому противостоянию монофизитов политической власти, а её продолжение в первые годы правления св. Юстиниана — к бунту «Ника». Это убедило императора в малоэффективности подобных мер. Поэтому, в первую очередь, он широко применял средства убеждения и уточнения спорных богословских формул. Царь стремился не карать, а разъяснять догматические ошибки, используя для этого публичные диспуты и соборные обсуждения.
С этой целью им был организован в 533 г. публичный диспут между монофизитами и православными епископами. Святой Юстиниан занял внешне нейтральную роль третейского судьи, предоставив епископам возможность высказаться, хотя периодически действенно вступал в спор. Но, к сожалению, благое начинание царя не дало большого результата: только один из монофизитствующих епископов отказался от своих заблуждений, остальных доводы православных архиереев не убедили. Примечательно, что никаких административных мер к монофизитам, участвующим в диспуте, царь не предпринял — те спокойно разъехались по своим епархиям. Более того, чтобы облегчить диалог с монофизитами, император отменил старые приговоры об их высылке и разрешил вернуться на старые места проживания. Как следствие, многие монофизитские епископы и монахи, числом до 500, оказались в Константинополе, где образовали мощную фракцию. Они настолько осмелели, что без всякой робости писали василевсу свои послания об истинности собственной веры
