— Я сам отведу мистера Матера, куда нужно.
Сандра, смущенная тем, что замешкалась, представилась как доктор Коул и сказала:
— Первым делом мы должны провести собеседование. Вы меня понимаете, мистер Матер? Мы поговорим в специальном кабинете, это дальше по коридору. Я задам вам вопросы и запишу ваши данные. После этого вам будет предоставлена отдельная комната. Вы меня понимаете?
Оррин Матер сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и утвердительно кивнул. Геддес и сестра попятились, хотя санитар выглядел недовольным. Полицейский окинул Сандру взглядом.
— Моя фамилия Боуз, — сказал он. — Доктор Коул, можно мне с вами поговорить после того, как вы разместите Оррина?
— Это может занять какое-то время.
— Я подожду, — сказал Боуз. — Если не возражаете.
Вот уж чего здесь отродясь не бывало!
* * *
Днем в городе дней десять уже держалась температура под сорок градусов. В приюте вовсю работали кондиционеры (Сандре даже приходилось иногда кутаться в своем кабинете в свитер), но в помещение для собеседования с новичками холодный воздух почти не проникал. Сев за стол напротив Оррина Матера, Сандра увидела, что он уже взмок.
— Доброе утро, мистер Матер.
Услышав ее, он немного пришел в себя.
— Можете называть меня Оррином, мэм. — Синие глазищи и длинные ресницы, плохо сочетающиеся с угловатым лицом, на правой щеке зарубцевавшийся шрам. — Почти все меня так называют.
— Спасибо, Оррин. Я доктор Коул, мы с тобой будем много разговаривать — несколько дней.
— Вы будете решать, куда меня поместят?
— Отчасти да. Я займусь психиатрической экспертизой. Но это еще не суд, понимаешь? Моя задача — определить, какая тебе требуется помощь, и можем ли мы ее тебе предоставить.
Оррин кивнул и уронил голову на грудь.
— Тем не менее от вас зависит, отправлять меня в лагерь или нет.
— Не от меня одной. Этим будут так или иначе заниматься все сотрудники.
— Но разговаривать я буду с вами?
— Пока что да.
— Ладно, — проговорил он, — я понял.
В комнате установлены четыре видеокамеры — по углам под самым потолком. Сандра видела записи своих собеседований и знала, как она выглядит на мониторах в соседней комнате: маленькая, строгая, синие блузка и юбка, бейджик на шнурке ложится на грубый сосновый стол, когда она наклоняется вперед. Мальчишку эти камеры превращают в рядового пациента без отличительных черт. Хотя почему «мальчишка»? Оррин Матер только выглядит ребенком, хотя ему уже, судя по личному делу, полных девятнадцать лет. Достаточно, чтобы сообразить, что к чему, как говаривала мать Сандры.
