«Прощением за что?» — хотела спросить я, но промолчала.
— Я смогу тебя предупредить, когда он приблизится к этому рубежу. В критический момент я отвлеку внимание «Корифея». Подробности мы обсудим позже, пока что вам просто надо знать, что у вас есть друг и союзник. Надеюсь, вы будете относиться ко мне именно так.
Его можно было принять за развитого не по годам ребенка, нуждающегося в любви, поэтому я почти перестала его бояться. Но когда он встал и шагнул к двери, я запаниковала.
— Подождите! Наблюдение Сети в этой комнате теперь будет постоянно отключено?
— Нет. Мне очень жаль, но я не всемогущ. В мое отсутствие вы должны помнить, что Сеть вас подслушивает.
Я заставила себя подойти к нему вплотную. Правая сторона его лица была розовой, как ракушка, и совсем без пор: несовершенство, порожденное излишним совершенством. Его глаза сияли.
— Можно еще один вопрос?
— Какой?
— Знаете, как вас называют?
— Не совсем понимаю, о чем ты.
— Ну, согласно пророчествам, вы способны говорить с гипотетиками. А вы способны?
— Нет, — ответил он. — Пока еще нет.
* * *
Не прошло и часа, как ко мне явился крайне взволнованный Оскар. Он знал о визите Айзека и сходил с ума от любопытства, чего тот мне наговорил. Сеть не могла удовлетворить его нетерпение, и он потребовал объяснений у меня.
Я достаточно хорошо знала Оскара еще по тем временам, когда была Трэей и проходила обучение как связная. Оскар никогда не сомневался в безупречности своей работы и в благородстве ее целей. Есть на Воксе поговорка: «он взлетает и падает вместе с волной». Так говорят о том, кто свято предан своему долгу перед Вокс-Кором. Оскар был именно таким. И вдруг его душевное спокойствие оказалось нарушено. Решение Айзека встретиться наедине с отступницей, отвергающей «узел», более того, отключить на этой встрече обычное наблюдение поколебало само его представление о миропорядке.
Я объяснила, что Айзеку захотелось вспомнить двадцать первый век.
— Чтобы узнать все, что знаешь о прошлом ты, ему необязательно с тобой встречаться.
— А вдруг ему интересна я сама? Вдруг его потянуло поболтать по-английски?
— Что интересного может быть для такого как он в разговорах с тобой, пусть даже по-английски?
Это было уже оскорблением, и я в ответ использовала выражение, которое было, возможно, незнакомо Оскару.
— Да пошел ты!.. — крикнула я и захлопнула дверь.
2
От Турка не было известий — он предупреждал меня, что после операции его могут оставить на ночь в больнице. А я уже не могла оставаться одна, к тому же боялась, что ускоренное сердцебиение и изменения в моей гормональной химии подскажут Сети, что здесь что-то не так, особенно если Айзек все-таки не заблокировал датчики. Мне нужно было отвлечься. Я помчалась в ближайшую общественную зону — на террасу над рынком, и там застыла, любуясь иллюминацией по случаю праздника Идо.
