Хлопали на ветру наволочки, простыни и мужское белье. Несколько низкорослых, с длинными гривами лошадей стояли возле дома за загородкой. Они глядели в мою сторону и широко раздували ноздри, видно, почуяли чужого, с непривычным для этих мест запахом человека. Я засмеялся, помахал рукой лошадям: да-да, я пропах рыбой. Все мы там, от камбузного матроса до капитана, пропахли рыбой!
Хорошо мне! Повернувшись к ветру спиной, закурил сигарету и заметил, как Рика шмыгнула за угол дома. Я подождал немного, она выглянула и, увидев меня, подбежала к веревке с бельем. Со строгим выражением лица Рика стала снимать длинные заштопанные тельняшки и выгоревшие до белизны брюки.
Подсматривает она, что ли, за мной? Подсматривай, девчонка с острова Сейбл! Мы еще с тобой поговорим, и ты расскажешь про своих двенадцать отцов, и еще — почему для других ты Виктория, а для меня Рика…
Я осмотрелся. Возле одного из домов виднелась радиомачта. Там радиостанция — догадался я. Сразу же за домами вздымалась дюна. На ее вершине стояла металлическая башня маяка с «вороньим гнездом». Видно, во время шторма оттуда ведется наблюдение за океаном…
А жилых-то дома два. Третий — сарай, дверь которого была приоткрыта. Я заглянул внутрь. В одном углу — электродвижок и щит с рубильником, аккумуляторы на стеллажах. Тут у них своя маленькая электростанция, в другом углу спасательный бот на кильблоках и две небольшие шлюпочки. Весла, мачты, смолисто пахнущие бухты пеньковых тросов. Закрыв дверь, я отправился на берег океана.
Шлюпка, на которой меня встречали островитяне, была поставлена на эстакаду с рельсами. Вернее, на рельсах стояла небольшая тележка, а уже на ней — шлюпка. Эстакада круто спускалась в океан, она как бы рассекала волны, выкатывающиеся на берег. Все это для того, чтобы можно было выйти в море и во время шторма. Однако смелости, видно, этим людям с острова не занимать.
Груда якорей. Маленькие и большие, двух- и четырехлопастные якоря-кошки… Каким судам служили вы? При каких обстоятельствах океан рвал цепи, выдирал вас из грунта и выбрасывал на эту пустынную песчаную землю? Вот шлюпка, разбитая в щепы. Рядом рыбацкий бот с проломанным бортом. Крошечный ялик с оторванной кормой. А там, дальше, торчат из песка деревянные ребра разрушенной волнами, ветрами и временем шхуны. Щепки, опилки. Дрова! Печально. Я похлопал ладонью смолянистый шпангоут и пошел по берегу по самой кромке прилива. Уже громыхали волны, и я чувствовал, как земля вздрагивала от напора воды. Шипя, вороша мелкие битые раковины, волны катились к моим ногам, а потом, оставляя на песке мыльно-пузырящуюся пену, неохотно откатывались в океан, чтобы снова ринуться на пляж.
