Мне представляется далеко не бесспорной и первая часть. Ведь в решении съезда о единстве Русской земли, что практически равно владениям Ярославого потомства, сказано вполне отчетливо. «Да нонѣ отселѣ имемся въ ѣдино сердце и блюдем Рускыѣ земли». Против нарушителя мира должны были выступить все князья «и вся земля Руская».
Правда, справедливости ради следует отметить, что у А. Е. Преснякова есть и другие высказывания на этот счет. Он полагал, что эпоха княжеских съездов во времена киевского княжения Святополка приносит, в значительной степени, утверждения княжеских прав на отчины. Но в практике общих действий младшие князья остаются в зависимости от старейшинства владеющих на Руси Святополка, Владимира и Святославичей. Потомки старших Ярославичей унаследовали не только их отчины, но также и совместное властвование в земле Русской.[156]
Общий вывод А. Е. Преснякова о Любецком и других княжеских съездах конца XI — нач. XII вв. и вовсе расходится с высказыванием об отсутствии представлений о единстве. «Отрицание руководящей роли за Святополком Изяславичем, — утверждал он, — еще не убило до конца представления о необходимости власти, которая защищала землю от внешних врагов, объединяя для этого все ее силы, и от внутренних раздоров, умиряя рознь князей-отчичей. Княжеские съезды конца XI — начала XII в., худо ли, хорошо ли сохранили эту традицию в совместных действиях наиболее сильных князей этого времени». Русские князья, полагал он, сознавали себя членами более широкого целого, чем отдельные волости, их отчины, и это целое не было для них только суммой отдельных и независимых волостей-княжений.[157]
Двойственным было отношение к решениям Любечского съезда и Б. А. Рыбакова. Подчеркнув, что они были направлены на соблюдение единства Русской земли перед лицом внешней опасности, он, тем не менее, считал, что съезд впервые провозгласил принцип ее династического разделения между различными княжескими ветвями.[158]
Согласно А. Е. Преснякову, Любечский съезд не принес полного торжества началу отчинного раздела и раздельного владения. Оно, по его мнению, еще не созрело для такой победы, прежде всего потому, что не имело под собой определенных территориальных основ.[159]
В значительной мере это действительно так. Хотя, если придерживаться свидетельства летописи, следует говорить не столько о провозглашении вотчинного разделения, сколько о призыве не нарушать уже существующие границы отчинных владений. Но ведь ничего принципиально нового, чего бы не знала практика политической жизни Руси, в этом призыве не было. Забота о внутреннем мире посредством объявления неприкосновенности владений, имела место и ранее. Во время раздела сфер влияния между Ярославом Мудрым и Мстиславом Черниговским, а также при закреплении земель-княжеств за сыновьями Ярослава, согласно его завещанию. Принцип «
