— Господин Вертен? Вы слушаете меня?
Вертен бросил взгляд через плечо в гостиную, где за чтением сосредоточилась Берта, сияние газового света создавало теплый оранжево-желтый ореол вокруг ее лица, губы были плотно сжаты. Он почувствовал внезапный прилив всепоглощающей любви к ней.
— Да.
— Так мы увидим вас за городом?
— Да. Прекрасно.
— Отлично, — заявил Малер, хотя и без особого восторга. — Тогда мы встретимся завтра.
Вертену меньше всего хотелось оставлять Берту в Вене, но кому-то надо было заниматься поисками нового младшего сотрудника для конторы. Берта заверила его, что она сможет проследить за этим, а Гросс со своей стороны был вполне доволен возможностью продолжать свои расследования и опросы в Вене.
Он подозревал, что Гросс втайне чувствовал облегчение от того, что остается один на один с расследованием; однако Вертену ничего не оставалось делать, как только следовать за Малером за город. Конечно, ему не потребуются все шесть недель отдыха композитора. Он надеялся оценить ситуацию, а затем вернуться в Вену при первой же возможности.
Вертен сел в зальцбургский экспресс в четверг с чувством радости, слегка окрашенной некоторым ощущением вины. Он предвкушал грядущий отдых в сельской местности, ибо Вена задыхалась от жары и влажности под подернутым дымкой небом.
Однако с точки зрения погодных условий он столкнулся с полной противоположностью, как только сошел с поезда, прибывшего по узкой одноколейке в Альтаусзее.
Все два последующих дня лил дождь. Мелкий нудный дождик, заставлявший живые изгороди из давно отцветших кустов сирени скорбно свешивать свои ветви подобно плакучим ивам.
Вертен поселился в гостинице «У озера», огромном альпийском строении, увешанном оленьими рогами и с избытком оснащенном непременными принадлежностями местного представления об уюте, такими как вышитые тирольские занавесочки на окнах и стеганые пуховые одеяла толщиной в фут на кроватях; по утрам к кофе подавали булочки домашней выпечки со свежесбитым маслом. Если бы любимый бульварный герой Вертена из его коротких рассказов, граф Иоахим фон Хильдесхайм, взялся описывать эту гостиницу, то он, несомненно, описал бы ее как «агрессивно обворожительную».
Однако же Вертена мало соблазняли как местные красоты, так и дружелюбные владельцы гостиницы, семейство Вульфов. Они были неправдоподобно хороши: дружески настроенные, добродушные, с бьющим через край стремлением угодить и позаботиться о постояльцах. Что ж, иногда вещи действительно таковы, каковыми они кажутся, твердил себе адвокат, и надо только вовсю наслаждаться ими. Вульфы действительно были слишком хороши для того, чтобы быть реальными фигурами: три дочери с белокурыми головками, наряженные в народные альпийские костюмы с вышитыми блузками, корсажами и пышными юбками, обслуживали постояльцев в столовой; их розовые щеки, даже когда Вертен уплетал за обе щеки бифштекс из свежей оленины или гуляш из легких горного козла, служили адвокату постоянным напоминанием о том, что надо бы побольше дышать свежим воздухом и двигаться. Старшие сыновья, равным образом белокурые и голубоглазые, великолепные в своих кожаных штанах и белоснежных рубахах, выполняли роль прислуги в гостинице, принимали постояльцев за стойкой, носили багаж, сопровождали в качестве проводников склонных к приключениям любителей исследовать местность. Госпожа Вульф командовала на кухне, в то время как ее супруг держал в руках бразды правления заведением и играл роль его доброжелательного хозяина.
