их навсегда и уже никогда в них не ступишь.
Плачевная истина.
Но порой это плач от счастья:
мир велик и возвращаться не нужно. Справа и слева, вверху и внизу — небо.
Спасатель на пляже склонился над спасенной,
его темное плечо — над ее золотистым.
Он делает ей искусственное дыхание — вечное, как поцелуй.
Услышал, как говорили на улице ночью...
Услышал, как говорили на улице ночью. Женский голос — словно это голубка, голубка...
А два моих сына, подумал я, разделены временем, пространством и матерями.
Мир мой смешался. Слезы блуждают во рту, по шее и по вискам.
Меня когда - то любили — там, на террасе. Теперь зелень разрослась, и прошлое ею скрыто.
Я — снаружи. Я — стрелка, сбежавшая с циферблата, но забыть неспособная бег свой счастливый по кругу.
Двигаться по прямой в бесконечность невыносимо, если помнишь и знаешь только блаженство круженья.
Меж губ - несказанные слова...
Меж губ — несказанные слова,
как незажженная сигарета.
Птицы летят меж двух моих сердец,
от холодного — к горячему, на юг,
не ведая, что летят внутри
одного человека. А вот птицы в небесах знают, что внизу — один и тот же мир.
В этой холодной комнате
мы с тобой теряем друг друга, словно она — век или вечность.
Господь жалеет малышей
Господь жалеет малышей,
подростков — иногда, а взрослых...
Взрослые должны заботиться о себе сами,
и ближе к пункту назначенья
им порой приходится ползти на четвереньках, колени и ладони — в кровь...
Бывает, что Он смилостивится над влюбленными:
так старое дерево прикрывает тенью того, кто уснул невзначай в саду на скамейке.
Раздадим же и мы поскорей
последние монетки милосердия,
мамино наследство!
Раздадим их, чтобы они подарили нам счастье, хранили нас теперь и в худшие дни.
ЛЖИВАЯ ПЕСНЬ В СУББОТНИЙ ВЕЧЕР
Однажды в субботний вечер, летом, —
к небу восходили молитвы и запах съестного,
крылья ангелов шелестели над миром, —
я, ребенок, впервые солгал отцу —
сказал ему: «Я был в другой синагоге».
Поверил ли он? Не знаю.
Но обман был сладок в устах моих.
И во всех домах в тот вечер
субботние песни звучали как ложь,
ложь, пропетая ради услады.
И во всех домах в тот вечер
погибли ангелы — как мошки в огне свечи.
А влюбленные, прижав губы к губам,
дули друг в друга и, словно шарики, взлетали,
а после — лопались.
И с тех пор обман сладок в устах моих,
и с тех пор я всегда хожу в другую синагогу.
А отец, умирая, отплатил мне ложью за ложь.
«Ухожу в другую жизнь», — сказал он мне.
