Остальной дом был забит антиквариатом и портретами предков, из которых лишь некоторые были отрадным зрелищем. А еще у нас был бальный зал, в котором я учила Ника кататься на велосипеде, конечно тайком, потому что, как всем известно, движение на улицах в сегодняшних городах ужасно опасно.
Как обычно, я пожалела, что мы с мамой не завтракаем у себя наверху, но моя бабушка леди Ариста настаивала, чтобы мы собирались в сумрачной столовой, стены которой были обшиты досками цвета молочного шоколада, по крайней мере, это было единственное приятное сравнение, которое мне приходило в голову. Другое… э-э-э… было менее аппетитным.
Но сегодня хотя бы настроение за столом было заметно лучше, чем вчера, я сразу заметила, как только вошла в комнату.
Леди Ариста, которая всегда выглядела как учительница балета, строго следящая за всеми, сказала ласково: «Доброе утро, дитя мое!», а Шарлотта и ее мама улыбнулись, как будто они знали что-то, о чем я не догадывалась.
Поскольку тетя Гленда никогда мне не улыбалась (и вообще никому, если не считать кислое приподнимание уголка губ), а Шарлотта вчера вывалила мне на голову кучу гадостей, я тут же заподозрила неладное.
— Что-то случилось? — спросила я.
Мой двенадцатилетний брат подмигнул мне, когда я уселась на свое место возле Каролины, а мама тут же передала полную тарелку с бутербродами и яичницей. Я почти потеряла сознание от голода, почувствовав запах еды.
— Ах ты господи, — сказала тетя Гленда. — Грейс, ты, наверное, хочешь, чтобы твоя дочь сразу получила месячную норму жиров и холестерина?
— Точно, — равнодушно ответила мама.
— Она позже тебя возненавидит за то, что ты не следила за ее фигурой, — сказала тетя Гленда и снова усмехнулась.
— У Гвендолин безупречная фигура, — сказала мама.
— Пока, — добавила тетя Гленда. Она все еще улыбалась.
— Вы не добавляли ей ничего в чай? — шепнула я Каролине.
— Кто-то только что позвонил, и с тех пор тетя Гленда и Шарлотта оживились, — прошептала Каролина в ответ. — Как будто их подменили!
В этот момент снаружи на подоконник приземлился Ксемериус. Сложив крылья, он просунул голову сквозь стекло.
— Доброе утро, — обрадовалась я.
— Доброе утро, — ответил Ксемериус и спрыгнул с подоконника на пустой стул.
Пока все остальные с удивлением смотрели в мою сторону, Ксемериус чесал живот.
— Ого, какая у тебя большая семья! Я до конца еще не разобрался, кто есть кто, но заметил, что здесь очень много женщин. Я бы даже сказал, слишком много. И половина выглядит большей частью времени так, как будто нуждается в щекотке. — Он встряхнул крыльями. — А где папы всех этих детей? И где домашние животные? Такой огромный дом и ни одной даже крохотной канарейки! Я разочарован.
