— К сожалению, не могу. Мне пора домой… ты же знаешь, я должна покормить Джимса и уложить его спать.
— О да… младенец, которого ты растишь по всем правилам науки. Это так мило с твоей стороны — заниматься им, когда ты терпеть не можешь детей. Как ты рассердилась на меня, когда я его расцеловала! Но мы все это забудем и снова станем подругами, не правда ли? Ну, а насчет концерта… думаю, я отправлюсь завтра утренним поездом в город, возьму у портнихи мое новое платье и вернусь другим поездом после обеда, так что останется вполне достаточно времени, чтобы подготовиться к концерту, если ты попросишь мисс Оливер мне аккомпанировать. Я не смогла бы обратиться к ней с просьбой… она такая невероятно надменная и высокомерная, что наводит ужас на меня, маленькую и несчастную.
Рилла не стала тратить время и силы на попытки защитить мисс Оливер. Она холодно поблагодарила Ирен, внезапно ставшую очень приветливой и разговорчивой, и ушла. Она была счастлива, что разговор позади, но знала, что они с Ирен уже никогда не будут подругами. Дружелюбными знакомыми — да… но не подругами. Да ей и не хотелось дружить с Ирен. Всю прошедшую зиму, несмотря на другие более серьезные тревоги и заботы, она постоянно испытывала сожаление оттого, что потеряла близкую подругу. Теперь это чувство внезапно прошло. Ирен, как выразилась бы миссис Эллиот, не принадлежала к племени знающих Иосифа. Рилла не сказала себе и даже не подумала, что она переросла Ирен. Если бы эта мысль пришла ей в голову, она нашла бы ее нелепой, так как ей еще не было семнадцати, а Ирен исполнилось двадцать. Но дело обстояло именно так. Ирен была все той же, что и год назад… той же, какой ей предстояло оставаться и дальше. Характер Риллы Блайт за тот же год изменился, она повзрослела, стала серьезнее. Теперь она видела Ирен насквозь с поразительной ясностью — различая под всем ее поверхностным очарованием такие черты, как мелочность, мстительность, неискренность, отсутствие чувства собственного достоинства. Ирен навсегда потеряла свою верную поклонницу.
Но, лишь преодолев основную часть обратного пути и оказавшись в безлюдной, испещренной пятнами лунного света Долине Радуг, Рилла вновь обрела спокойствие духа. Она остановилась под высокой дикой сливой, призрачно белой и прекрасной в легкой дымке распускающихся бутонов, и рассмеялась.
— Сейчас имеет значение лишь одно: чтобы Антанта выиграла войну, — сказала она вслух. — Из
