– Скажу прямо, Юрири, я не могу вас спасти. Я защищаю только Хайну. Пожалуйста, защищайте себя сами. Если хотите выжить, вы должны продолжать мыслить, – сказал я твердо и посмотрел на нее в упор.
– Вы можете вечно сидеть в этой комнате, но, по-моему, это неправильно. Я бы хотел, чтобы вы, как и раньше, продолжали заботиться о нас.
– Почему?
– Я хочу есть приготовленную вами еду. Мне не нравится, как готовят другие.
Юрири рассеянно посмотрела на меня, потом сразу же горько ухмыльнулась.
– Что вы... такое говорите?
– Я давно не ел домашней еды. Хайна готовить вообще не умеет. Хотя это понятно – она ведь никогда не пробовала обычной пищи.
– Это не смешно, – сказала она и слегка улыбнулась. – У меня есть к вам одна просьба...
– Слушаю.
– Помогите мне похоронить сестру... – ее голос становился тише, словно теряя силу. Видимо, потому что она хорошо понимала, о чем просила.
– То есть вы хотите, чтобы Хайна не ела Юрару.
Юрири нахмурилась и, не говоря ни слова, опустила голову. Выдержав паузу, я сказал:
– Юрири. Юрара уже мертва. Сейчас то, что лежит перед комнатой Ан, – просто груда мяса. «Это» уже не ваша сестра.
Я не стал погружаться в разговоры о душе и прочем.
– Вы можете принять такой образ мыслей: если она послужит кому-нибудь пищей, то непременно останется в памяти, а если ее закопать, то тело всего-навсего вернется в землю, бактерии начнут разлагать его, и оно будет медленно гнить? Оно никому не принесет пользы. Выходит, что Юрара умерла напрасно.
– Это уж слишком...
– Это определение как нельзя кстати нам подходит, вам так не кажется? Но это самое обычное правило, которое человек навязывает домашнему скоту.
Ради еды можно и убить – такое вот слишком уж эгоистичное правило.
«Будем есть и благодарить жизнь». Это вполне можно заучивать в младшей школе на уроках нравственного воспитания. Убивая по своей прихоти, не извиняйся, но благодари. Дерзость, достойная восхищения. В человеческом гуманизме есть на что поглазеть. В таком случае, нам, людям, стоит жить дерзко и благодарить за то, что кто-то умер ради нас.
– Людей и скот не...
– Не сравнивать, да? Юрири, что для вас жизнь, кроме человеческой? Все мы живем. Нет ни одной жизни, которую можно забрать. Однако, если мы не будем убивать, то не сможем жить. Поэтому все кого-нибудь убивают и живут. Поэтому Хайна убивает людей. Она ест людей.
Я продолжал:
– Юрири. Вы все равно хотите, чтобы тело вашей сестры не ели?
– …
Юрири все также молчала, склонив голову, и сжимала подол юбки. Затем:
